Сэмюэль растерянно пожал плечами:
— Не знаю, Фиби, для меня она всегда была просто Лиззи, вот и все.
— Таким образом, мы сразу выявили причину, — уверенно продолжала Фиби, кладя руки на набалдашник трости. — Не вызывает удивления, что девочка, вынужденная по недоразумению носить имя Лиззи — вульгарна, недисциплинированна и строптива. Вы нанесли этому ребенку непоправимый ущерб, называя именем, в котором буквально звенит легкомыслие. — Она снова посмотрела на Лиззи. — Мы начнем с того, что навсегда забудем чудовищное имя, которое никто больше не произнесет в этом доме, где нет места дурному вкусу. — Сделав паузу, Фиби поднесла руку к высокому кружевному воротнику, но вскоре заговорила опять: — Господь проявил милосердие, не позволив бедняжке Пейшенс дожить до сегодняшнего дня и увидеть, до чего докатилась ее дочь. — Она покачала головой. — Пейшенс всегда связывала с Элизабет самые большие надежды. Разве я не права, Сэмюэль?
Сэмюэль согласно кивнул.
— С этой минуты тебя зовут Элизабет, а в самом худшем случае Элайза или Лайза.
— Я — Лиззи, — упрямо возразила Лиззи, — и мне это нравится.
— Тихо, девочка, или я вынуждена буду приказать Питерби принести сюда трубку с опиумом. Тебя будут называть так, как считаю нужным я, а говорить ты будешь только тогда, когда тебя об этом попросят. — Показывая всем своим видом, что разговор окончен, Фиби, обратившись к дворецкому, сказала:
— Отведи ее на кухню, Питерби.
— Если у него получится, — огрызнулась Лиззи, с сомнением покосившись на старика.
Это замечание вынудило тетю Фиби, стукнув ее веером по руке, отдать еще более решительный приказ Питерби:
— Пускай Лидди напоит ее чаем… на кухне.
— А вы будете пить чай, мэм?
— Да, как всегда в гостиной. Напомни Лидди, чтобы подала еще одну чашку для мистера Робинсона. Боюсь, манеры этой крошки вызовут у меня несваренье желудка, — добавила она, обращаясь уже к Сэмюэлю.
— Манеры, Фиби, это еще не самое страшное. Честное слово, если бы я мог предвидеть, что мне предстоит пережить, ни за что не заводил бы столько детей.
Лиззи последовала за Питерби, слыша, как тетя Фиби говорит:
— Мы еще побеседуем попозже, Элизабет, после того, как я попрощаюсь с твоим отцом.
— До свиданья и счастливого пути, — буркнула Лиззи себе под нос.
