Орехов снова напрягся. Вот оно, самое главное! Бабки мелочи, такие деньги, как у этой облезлой, мокрой кошки, он сделает себе через пару лет. Главное — фирма!
— «…я завещаю все, в количестве семидесяти процентов, — монотонно бормотал Буркин, — Евсюковой Ирине Петровне, моей секретарше».
Даже Волченков изумился, глядя на Иру.
— Как — все? — нервно облизнув пересохшие губы, спросил Орехов.
— «При условии, что она сохранит за Волченковым Михаилом Степановичем должность начальника службы охраны».
— Да это чушь собачья! — заорал Орехов. — Это противоречит договору, заключенному при вашем же участии! Половина акций мои! Независимо от условий завещания! Вы же сами это прекрасно знаете.
— Да, Кирилл Васильевич, но, к сожалению, я делаю то, что обязан делать. Оглашаю волю покойного.
— Это завещание тоже было послано факсом?
— Нет, оно составлено третьего августа текущего года при моем полном участии.
Третьего августа! До отъезда босса на Акулий остров. Волченков судорожно соображал и… ничего не мог понять. Выходит, босс знал о том, что Орехов играет против него? Специально устроил эту поездку? А почему он оставил на хозяйстве эту девчонку? Бабки ей дал — понятно, теперь — она босс. Но почему? И самое главное, он знал, что после его смерти произойдет?! Но это просто фантастика! Ну, босс!.. Провидец, да и только! Знал, что сделает он, — это понятно, сделает, если так желает босс. Но поведение Орехова, все эти дела на даче Романчука? Знал? Потому так просто отсрочил его платежи? После его гибели кого первым делом прижмет Орехов? Понятно — Романчука, и есть для этого повод. А что сделает он, оставленный при должности? Понятно что. Ну, босс!.. И завещание составил до отъезда на Акулий остров. Это понятно — если его опасения подтвердятся (а они подтвердились), оно в силе, если нет, завещание без проблем можно переделать после возвращения в Москву.
Ира беспомощно хлопала ресницами, совершенно не понимая, что тут происходит.
— Этот пункт завещания не соответствует закону, — решительно сказал Орехов. — Он противоречит нашему договору, заверенному вами, по которому независимо ни от чего половина акций Богданова — мои.
— Я только огласил официальный текст, — развел руками Буркин. — Все остальное должен решить суд.
— И решит! В тексте, который вы же и заверили, четко сказано — независимо ни от каких иных причин!
Волченков понял, что настало время его действий. До сих пор он надеялся прижать нового босса и заставить его делать то, что выгодно было ему, Волченкову, а именно — оставить на должности. И девчонку тоже. Но теперь все стало намного серьезнее. Теперь разговор шел о владении фирмой. Еще не шел…
