Волченков сел в свою «ауди» и погнал машину в сторону другого дачного поселка, где стоял дом Романчука. До него было сорок с небольшим километров, и Волченков проделал этот путь за полчаса, особо не торопился. Из машины позвонил Романчуку, предупредил, что едет, и у шлагбаума не встретил препятствий. Романчук встретил его у ворот своей дачи, торопливо распахнул их, пропуская «ауди» во двор.
— Привет, Миша, — сказал он, пожимая руку Волченкову, вышедшему из машины. — Тут был такой спектакль — закачаешься! Я не мог даже предположить такое!
— Посмотрим, — коротко ответил Волченков.
На крыльцо вышла заспанная Лана в короткой ночнушке, сладко потянулась, обнажая свои стройные ослепительно белые ноги, улыбнулась Волченкову:
— Привет, Миша. Что привело тебя к нам в такую рань?
— Дела, дорогая, дела. Выглядишь отлично. На телевидении, наверное, ждут уже? Время-то — почти десять.
— Ты с ума сошел? Я в половине второго только приехала сюда, после того как Боря позвонил и сказал… Это ужас!
— А на телевидении ждут. У тебя полчаса на сборы.
— Боря, это наш новый продюсер или кто? — недовольно спросила Лана.
— Что-то в этом роде, — хмуро сказал Романчук. — Одевайся — и дуй… домой. Там отоспишься, а я скоро подъеду. Пожалуйста, Лана, так нужно для дела.
— Да ну вас на хрен! — сказала Лана.
В гостиной Романчук предложил рюмку виски из вчерашней бутылки, Волченков не стал отказываться. Пока Лана собиралась, Романчук подробно пересказал Волченкову события вчерашнего вечера.
— Важно, проявили они Орехова или нет, — сказал Волченков, нетерпеливо поглядывая на дверь.
Лана вошла в гостиную, она была в белых джинсах, так тесно облегающих бедра, что Волченков и Романчук одновременно тяжело вздохнули.
— Отлично выглядишь, Лана, просто — секс-бомба, — сказал Волченков.
— Домой! — приказал Романчук. — Я скоро… приеду.
— Пока, ребятки, не скучайте тут, — сказала Лана. — Ба-ай!
И, игриво покачивая бедрами, пошла к двери. У нее была своя «семерка», на ней и доберется домой. Вчера попросила соседку присмотреть за детьми ночью, отправить их в школу утром и помчалась к мужу, на которого было совершено нападение. Сегодня… вернется домой и завалится спать. Ужасно хочется. Да и дел особых нет.
— Я, кажется, начинаю понимать Орехова, — сказал Волченков. — То есть его странности.
— Спасибо на добром слове, Миша, — мрачно сказал Романчук. — Что дальше-то делать?
— Посмотрим, что у нас есть.
Волченков подошел к тумбочке у камина, выдвинул нижний ящик, достал из видеомагнитофона кассету, ласково погладил ее.
