— Демократы сделали то, что коммунисты за все годы своего правления так и не смогли. Ну разве можно было представить в СССР, что молодые люди сами, по доброй воле, наденут майки с такими надписями? Дай им тогда волю — все как один облачились бы в звездно-полосатые майки. А теперь — смотрите! Мы Ленинград между собой всегда Питером называли, а они, я ведь слушал их разговоры, Питер Ленинградом называют, представляете? Я вам больше скажу, смотрел в прошлом году «золотой матч» по футболу. Гимн звучал на стадионе, а на трибунах болельщики, фанаты, знаете что пели? «Союз нерушимый республик свободных…» Да так слаженно, так мощно… Эта молодежь ничего не знает о советской власти, но почему-то любит ее.
— Они протестуют против пошлости и сытости кучки олигархов, — сказала Лена. — Как в семидесятых хиппи в Европе.
— Да, но учтите, они обратились к нашим корням, к нашей истории. И не только они! Посудите сами — Гребенщиков поет по радио «Темную ночь», и у него неплохо получается! А ведь это прямой призыв к молодежи. И они отзываются, понимаете.
Лена кивнула, не желая спорить с пожилым попутчиком. Советскую власть она не любила и ничего хорошего от нее не видела. В юности — очереди, карточки, сплошные ограничения. Но и потом, когда воцарились демократы, жизнь не стала лучше. Было можно купить — да не достать, стало можно купить — да денег таких нет. И что об этом думать сейчас?
На следующей станции словоохотливый попутчик вышел, и Лена с облегчением вздохнула. О высоких материях думать не хотелось, со своими бы семейными проблемами разобраться! Чем дальше уезжала от Москвы, тем тревожнее становилось на душе.
Она вышла из электрички на следующей станции и очень удачно села в отходящий автобус до Рымарина. Через двадцать минут вышла из автобуса и направилась к задам дачного поселка.
Вообще-то он был охраняемым, то есть въезд перекрывал шлагбаум, но особых пропусков не существовало, скажешь, к кому едешь, и шлагбаум тут же поднимется, это она знала хорошо, не раз приезжала сюда с Андреем на машине. Теперь она прошла лесом, промочила ноги в кроссовках, темно ведь было уже и дождь накрапывал, но вышла к задней ограде дачи Романчука, ее она хорошо помнила, перебралась через сетчатый забор по столбу и осторожно пошла к дому.
Зачем она здесь, что из этого получится, и сама не знала. Но уж пришла, отступать было поздно, и значит — только вперед! Без проблем подошла к дому, остановилась за кустами жасмина. Перед домом стояли машина Андрея и «шкода» Романчука. Ну понятно, что муженек здесь. И с кем он тут развлекается? Из дома слышались голоса — мужские и женские. Романчук, Андрей и неизвестная бабенка. Понятно… Такой вот мальчишник они решили устроить? Идиоты!
