За дверью, на галерее стоял мужчина. Это был очень большой мужчина, на нем были поношенные джинсы, а на ногах не было ничего. Торс его был гол, если не считать мелких завитков волос, а головы у него не было.
Мужчина стоял на галерее перед квартирой мальчика, опершись о стену. Его голова и шея были полностью сорваны с тела, как вырывают зуб из десны, а потом плечи зажили и заросли и стали ровной поверхностью с явственным углублением посередине, там, где раньше вроде как были корни зуба.
Мальчик вовсе не почувствовал испуга, вместо этого он ощутил нечто вроде ужасной жалости и потери. Он, конечно же, не знал, не понимал, что это за ощущения, не смог бы выразить их словами. Просто ему было ужасно жалко этого мужчину.
– Эй! – робко сказал он.
И услышал голос у себя в голове.
– Помоги мне, – сказал голос.
– Как?
– Помоги мне, – снова произнес голос. – Я не могу найти дорогу домой.
Мальчик услышал шум поодаль и понял, что это открываются двери лифта. Мама возвращается. Мужчина заговорил снова: он говорил так, словно мальчик был единственным, кто мог ему помочь, словно это некоторым образом вменялось ему в обязанность.
– Я хочу вернуться домой. Помоги мне.
– А где твой дом?
Голос у него в голове что-то сказал, и мальчик попытался повторить сказанное, но он был слишком мал, еще совсем ребенок, и не мог правильно произнести это слово. Он услыхал приближающиеся шаги за углом дома и понял, что это идет мама.
– Я не могу вам помочь, – сказал он. – Не могу. – И он тихонько прикрыл дверь, перекрыв путь свету. Потом он медленно и неуклюже вернулся к своей книжке-раскраске, тут ноги его подвернулись, и он упал.
Когда его мать несколько секунд спустя вошла в квартиру, то обнаружила, что ее сын лежит на ковре и спит, а его лицо все в слезах. Она мягко и нежно разбудила его и обняла. И сказала, что все в порядке. Он не рассказал ей свой сон и скоро и сам забыл про него.
Но позднее он его вспомнил и понял, что это был вовсе не сон.
Я жутко устал.
Я проснулся, выбрался из водоворота простыней. Было 9:30 утра. Я принял душ, я выпил кофе. Я сел на пол, прислонившись спиной к стене, и почувствовал, что все мышцы болят и скрипят, пока с трудом тащат горящую сигарету от пепельницы до рта, а потом обратно ото рта до пепельницы. А когда в первый раз вполне серьезно задумался, не соснуть ли еще, то поглядел на часы. Было 10:45.
Утра.
Я все еще сидел на полу, дожидаясь, когда умру, дожидаясь, когда превращусь в окаменелость, дожидаясь, когда кофе в кухне достаточно созреет, чтобы самостоятельно налиться в чашку и принестись сюда, ко мне, когда зазвонил телефон.
