— Как невежливо с моей стороны: выдать тебе всё, в то время как ты не выдаёшь ничего.
Она наклонилась к нему ближе.
— Смотри мне в глаза. Дай мне увидеть твою историю.
Историю? Значит, не только предвидение?
— Я не знаю об этом…
— Руэлла внесла свою лепту, — мягко произнесла она. — Но это я уже знала.
Он отдернул голову
— И что же ты слышала? — Среди старших членов клана оборотней ходили сплетни о его позорном времени, проведённом с суккубом.
Если и другие фракции узнали об этом?
— Не слышала, волк. Видела…
Он сглотнул. Могла ли Никс видеть, что он уничтожил большую часть своей семьи, поддавшись паразиту? Могла ли валькирия видеть, что Руэлла, похоже, всё ещё контролирует его разум и тело даже из могилы?
Эта сука вонзила в него свои когти, когда он ещё не достиг и двухзначного возраста. И с тех пор я так или иначе чувствую их в себе.
Она разрушила мальчика, которым он был, и извратила мужчину, которым он стал. Никс смотрела на него с жалостью, и он знал, что она могла видеть. Боги, он ненавидел жалостливые взгляды! Он их столько уже получил в своей несчастной жизни! Неужели он настолько жалок? Только потому, что я ненавижу себя и не могу контролировать своего зверя?
— Да, волк, я вижу всё. И под "всё" я подразумеваю "кое-что".
На его верхней губе выступили капельки пота.
— Что нимфы говорят о тебе? Я помню! Ты "хороший и облажавшийся", "тёмный и искорёженный". Но они не знают почему.
Он числился у них в списке "пока не сыграла в ящик" — среди тех, с кем нужно переспать до конца жизни, зная, что секс с ним не будет ванильным.
Он не мог дать ничего, кроме темноты и искорёженности.
Внезапно ему стало трудно дышать, словно какая-то тяжесть сдавила грудь. Словно его грудь сдавила Руэлла.
Ему хотелось оказаться подальше от прорицательницы, от этой машины, этого болота и этого чёртова штата. Его недавняя беспечность исчезла. Может, пришло время вернуться на север.
— А потом, словно бы одной Руэллы оказалось недостаточно, — медленно продолжала Никс, — тебе пришлось выдержать пытки доктора Диксон.
Уилл замер. Он не знал этого человека.
— Никогда не слышал о докторе Диксон.
— О сумасшедшей смертной учёной? Из тюрьмы на острове Ордера?
На его непонимающий взгляд она ответила:
— Неужели ты не помнишь все эти эксперименты, которые она проводила над тобой, когда ты попал в плен к людям? Электрический ток, побои, испытание оружия, вивисекция? Как ты мог забыть, как она вскрыла твою грудную клетку и вырезала твоё ещё бьющееся сердце? Она сияла гордостью, показывая его тебе. Конечно, она лишь исполняла приказ Уэбба, но, кажется, и сама испытывала к тебе больной интерес.
