— Ааааа! — С диким криком попытавшись отшвырнуть от тебя спокойно притулившуюся к моему бедру тварь, я в нерешительности замерла. Это была не мышь! Черная с белыми ворсинками штуковина, которую я по ошибке приняла за грызуна, сейчас проплывала по воздуху почти у самого моего лица. И проплывала не сама по себе, а прицепленная к какой-то нежно-розовой… веревке? Хм. Странная какая-то веревка. Если это веревка… На змею больше похожа… И шевелится так-же. Хм… Даже извивается как живая….
Не задумываясь о том, какую глупость я пытаюсь совершить, хватаю эту… живую веревку и со всей силы дергаю на себя.
— Ааа-ууу! Бо-о-о-льно! — Да что же это такое? Не понимаю! Ну почему у меня так резко заболела задница, если я сижу ею на вполне мягкой перинке? И почему эти… двое ржут как ненормальные, когда я тут от дикой боли корячусь?
— Что! Здесь! Происходит?! — Раздавшийся от резко распахнутой двери недовольный мужской голос, враз высушил выступившие у меня на глазах слезы, и заставил нервно вздрогнуть при виде его обладателя. Высокий красивый брюнет годов этак 30–35, с весьма недовольным видом застывший на пороге, был просто невероятно похож на мою мать, правда в мужском ее варианте. Только вот родительница никогда в своей жизни не смогла бы посмотреть на окружающих взглядом, от которого эти самые окружающие, возжелали бы оказаться на как можно более дальнем расстоянии. А этот смог. Парочка враз притихших ролевиков почтительно поклонились вновь прибывшему, после чего скромненько замерли у стеночки, безуспешно попытавшись стать с ней единым целым. Даже я, когда холодный взгляд прошелся по моей, замершей на кровати фигуре, и плавно переместился на печально обвисшую в моей руке пойманную веревку, почувствовала себя несколько неуютно.
— Вейлен, отпусти немедленно свой хвост, ты уже давно не ребенок, чтобы им играться. — С недовольно поджатыми губами и почему-то смотря при этом на меня, потребовал мужчина приказным тоном. А так как я вообще не поняла, что он имеет в виду и почему обращается ко мне таким странным именем, то так и осталась сидеть на месте, как и сидела до этого. Брюнету моя задумчивая неподвижность не понравилась. В несколько шагов преодолев расстояние от двери до моей кровати, он вырвал из моей ладони уже почти позабытую веревку, и, откинув ее на кровать, брезгливо накинул на меня валявшееся у кровати одеяло.
— Сразу видно, что ты полностью в свою мать пошел:- Сквозь зубы процедил так и полыхнувший злобой уже совершенно неприятный мне тип. — Такой же шлюшонок, любящий повертеть перед всеми желающими своей задницей.
