Но от парня просто так просто не отделаешься.
Отстал только тогда, когда копчик в черепную кость уперся.
Завидев на фоне ночного неба близкие крепостные стены, со стоном и жалобными всхлипами сполз с седла и, широко расставляя ноги, поплелся пешком, ведя коня в поводу.
Стас натянул повод, пропуская хозяев вперед и, сочувственно улыбаясь, повернулся к Толяну.
– Толян, не отставай. Кто его знает, что здесь по ночам творится. А вдруг волки? Съедят и прописку не спросят.
– Уж пусть лучше волки съедят! У меня скоро задница через мозги вылезет.
Стас понимающе покачал головой. Поспешил со словами утешения и Леха.
Со всей приличествующей трагическому моменту серьезностью он потрепал парня по плечу.
– Толян, никогда не надо бояться того, что уже давно есть. Лучше постарайся сохранить мозги на привычном месте. От такой тряски они могут провалиться до самого твоего низу.
– Не понял!
Толян почувствовал подвох и с подозрением повернулся к Лехе.
– Да, ладно. Не парься. Можно и так жить. Живут же твои кореша. И довольно-таки неплохо живут. И ты проживешь. По крайней мере, мигрени не будет.
Лехе явно наскучило молчание, и он был рад, что нашелся повод почесать язык.
– Твое счастье, Леха, что Толян на тебя только завтра обидеться догадается, – рассеянно сказал он, разглядывая крепкие крепостные стены.
– Почему это завтра? Я и сейчас могу! – не согласился Толян.
Крепость напоминала на первый взгляд ту крепость-призрак, которую они встретили, выйдя из-под сени Сумеречной горы. Но лишь напоминала. И то – очень отдаленно. Такие же могучие крепостные стены опирались по углам на сторожевые башни. Но над каждой башней возвышался еще один ярус с прямоугольными, узкими бойницами и с зубцами, как у шахматной ладьи. В центральной прямоугольной башне чернели крепостные ворота. Для полной схожести с крепостью-призраком явно чего-то не хватало. Словно строили ее наспех, временно, предполагая достроить потом, но так и не собрались.
«Цитадели, – понял Стас. – Цитадели, над которой жалкой тряпочкой висел вылинявший на солнце стяг».
– Стас, может, поедем потихоньку? Есть хочется, – Леха толкнул коня пятками и поравнялся с ним, – и на Толяна уже жалко смотреть. В чем только душа держится. Про того жалкого козленка, которого мы съели, он и думать уже забыл. Правда, Толян? Я бы сам сейчас даже на козла согласился, которого так опрометчиво и совершенно незаслуженно обидел. Можно сказать, даже оскорбил неприличным выражением. А ты, Толян?
