— Жениться я надумал, вот что.
Настасья вскинулась, поглядела в упор на бригадира.
— Люди женятся, а у нас глаза светятся, — озорно сказала она.
— На ком же? — спросила Ульяна.
Бригадир покосился на Машу. Та сидела спокойно, будто вовсе для нее неинтересный шел разговор.
— Вот, — сказал Федор и взял Машу за руку. — На Маше бы.
Маша посмотрела на него с удивлением.
— Чего это придумал, Федор? Не пойду я замуж.
— Другой мил?
Маша промолчала, только закраснелась. Еще от самой себя хранила втайне свои девичьи мечты. Даже Настасья ничего не примечала, одна Ульяна потихоньку улыбалась, когда видела, как молодецки покрикивает Петька Кузнецов на толстого, лохматого коня, заметив поблизости Машу. В клубе, когда смотрели кино, Петька не решался сесть рядом с Машей, а садился позади, наискосок, чтобы все время ее видеть, и она чувствовала, что он здесь, оживленно разговаривала с подругами и тихо смеялась.
— Никто не мил, а замуж не пойду.
Федор потемнел лицом.
— А ты бы, Федор, на Настасье женился, — посоветовала Ульяна.
Настасья засмеялась.
— Жениху да невесте сто лет вместе.
— Ладно, — проговорил Федор угрюмо. — Думал под стать, а вышло рукой не достать.
— Не сердись, Федя, — сказала Маша. — А без любви замуж не хочу идти.
Ушел Федор ни с чем.
Через неделю глядь — опять приходит. Маша в этот раз от книжки не оторвалась, а Федор подсел с Настасьей и с Ульяной играть в подкидного. Поиграли. Настасья достала из шкафчика наливочку. Выпили, песни завели. Федор сначала молча слушал, потом подтягивать стал.
А под октябрьские праздники справили Федор с Настасьей свадьбу.
Ульяна осенью ездила в область на совещание передовиков. Ее посадили в президиум и под музыку вручили грамоту. Ульяна эту грамоту повесила на стенку. Старая, довоенная, лежала в сундуке, а эта висела над столом.
Трудодень в тот год вышел не шибко богатый, но овощеводы получили дополнительную оплату. Больше всех Самохваловы: трое работали в бригаде. Герасимовна хвалилась:
— Во мы какие с Ульяной! Стары грибы, да корни свежи!
Маша вскоре после материной свадьбы собралась ехать в сельскохозяйственный институт, поступать на заочное отделение.
Настасья прямо таяла от счастья, как масло на сковороде: и свою судьбу устроила, и Машей гордилась.
— Ты гляди, Ульяна, дочка-то агрономом будет.
— А что ж, — соглашалась Ульяна, — у ней по судьбе борона не проехала.
Перед отъездом Маша зашла к Ульяне: спросить, не передать ли чего Варе.
Ульяна подарок приготовила: пуховый платок связала, а письмо не стала писать.
