День выдался прохладный, солнце изредка проглядывало из-за густых облаков и опять пряталось, так что и загорать было невозможно. Костя после завтрака взялся за книжку «Старосветские помещики», которая неизвестно почему валялась без корочек на окне: Вера Григорьевна была малограмотна и книг не читала. Люся села с Николкой за стол складывать карточные домики.
Часа через два ей это надоело, и она отобрала у Кости «Старосветских помещиков» и заставила его развлекать Николку.
Но за книжкой Люсе вдруг полезли в голову некурортные мысли о работе. Она вспомнила конструкцию последнего редуктора, который выполнила для новой машины. На семнадцатой странице слова вдруг потеряли смысл, расплылись, и на их месте возникали контуры сборочного чертежа — ее последней работы перед уходом в отпуск. И Люся ясно увидела, что она выбрала неудачный, усложненный вариант… Можно было сделать проще и надежнее.
Люся отложила книжку и вскочила с кровати.
— Костя, я — бездарь, — объявила она.
— Ничего, — утешил Костя, — бездарям тоже иногда везет в жизни. Ты вот, например, очень удачно вышла за меня замуж.
— Костя, я — серьезно.
Костя не был настроен на серьезные разговоры. Он учил Николку играть в дураки и как раз обдумывал, как лучше ему поддаться, потому и замедлил с ответом.
— Почему ты молчишь? Тебя не интересуют мои душевные переживания? — крикнула Люся.
— Переживания интересуют, а капризы нет.
— Ах, капризы, — окончательно разобиделась Люся. — Конечно, по-твоему, это капризы.
— Ну, вот, я дурак, — объяснял Костя сыну.
— Я давно это заметила, — сказала Люся, придав Костиному сообщению более широкий смысл.
Костя пристально поглядел на нее и отложил карты.
— Люся, что с тобой?
— Извини меня, Костя, — сказала Люся, прижавшись щекой к его груди. — Этот шторм… И потом я сделала слишком сложный корпус редуктора, там можно было обойтись без приливов.
— Но они, возможно, еще не сдали чертеж.
— Ты думаешь? У нас нет ни клочка бумаги.
— А вот, — Костя поднял с полу кусок серой бумаги из-под сыра. — Иван Петрович говорит, что в войну они выполняли все чертежи только на такой бумаге.
— Давай. И карандаш… Николка, где твой карандаш?
— Он под кровать закатился.
— Достань! — крикнула Люся.
Николка достал карандаш. Костя очинил его перочинным ножом. И Люся уселась за столик с камышовыми ножками чертить упрощенный вариант корпуса для редуктора, а Костя стал вполголоса читать Николке «Старосветских помещиков». Но Николке повесть не понравилась.
