Это была большая комната с тяжелой старой мебелью и выцветшими от времени обоями. На полу лежал красный протертый ковер, за стеклами серванта виднелись синие фарфоровые чашки, две такие же стояли сейчас перед девчонками. У стены – старое пианино, на нем – ваза с пионами. Все было очень старое, но нигде не виднелось ни пылинки, ни соринки. «Вот чистота-то у бабули!» – с уважением подумала Белка, у которой никогда не хватало ни времени, ни сил даже привести в порядок ноты на рояле, – всегда находились более важные занятия. На подоконниках стояли цветы в горшках. Обычная герань, но всех оттенков – от снежно-белого до багрово-малинового, почти черного.
– Надо будет отросток попросить для Сони, – прошептала она, ткнув локтем в бок Натэлу. – Сестра с ума сходит по гераням…
– Ты лучше туда посмотри, – так же шепотом сказала Натэла.
Белка проследила за ее взглядом… и подпрыгнула на диване, чуть не опрокинув на себя чашку.
– Господи! Опять рыжая?!
Рядом с пианино на стене висел портрет. Довольно большой, в овальной, местами потрескавшейся золоченой раме. С портрета на девчонок, слегка улыбаясь, смотрела молодая женщина невероятной красоты. Рыжие густые волосы были распущены по плечам, в зеленоватых полузакрытых глазах странно сочетались грусть и насмешка. Было очевидно, что портрет не старинный: дама была одета то ли в черный свитер, то ли в водолазку с высоким горлом. А затем Белка увидела такое, от чего у нее мгновенно стало холодно в животе, как перед выходом на концерте. В ушах у дамы были те самые серьги, которые они достали из куклы. Ошибиться она не могла, потому что хорошо их разглядела на крыше гаража.
– Натэлка, видишь серьги?
– Да. И кольцо на руке тоже, – тихо ответила Натэла.
Подруги переглянулись… но в это время в комнату вошла Сова с подносом, на котором стояли вазочки с печеньем и вареньем.
– Вот, дорогие мои, угощайтесь на здоровье. Бэллочка, Натэлочка, пожалуйста. И я с вами посижу. Меня зовут Маргарита Владимировна…
Сова уселась с чашкой за стол и пристально посмотрела в лицо Натэлы. Та ответила изумленным взглядом. Белка задрожала. Худшие ее опасения мгновенно подтвердились.
– Деточка, можно узнать твою фамилию? – вдруг спросила бабка.
Натэла побледнела, запнулась было, но все-таки мужественно ответила:
– Мтварадзе. Натэла Мтварадзе.
– Я так и подумала. – Сова улыбнулась. – Ты, видишь ли, очень похожа на свою бабушку. Ведь Нино Мтварадзе – твоя бабушка, не так ли? Мы с ней работали сразу после войны в ленинградском театре. У нее был тогда псевдоним Лунная, Нина Лунная. Она уверяла, что это – русский вариант ее фамилии…
