В возрасте 14-16 лет меня страшно мучил вопрос о жизни и смерти. Не мог я примириться с тем, что умру. Не мог и не хотел. Человека, который бы указал истинный путь, не нашлось, нужной литературы — тоже. Евангелие в то время в Публичной библиотеке находилось в спецхране и выдавалось по особому распоряжению и только в целях атеистической работы. Вот как слова Божия боялись! Зато атеистическая белиберда встречалась на каждом шагу, как теперь сектантская и оккультная литература. Бывал я и на занятиях по атеизму лекторов общества "Знание", регулярно проводившихся в райкоме партии. Интересный там состав, почти одни старички, желчные, злые, и все не прочь выпить. Моего тогдашнего шефа, преподавателя атеизма в институте, в конце концов за пьянку и выгнали.
Закончил институт, поступил в аспирантуру, отслужил в армии. Начал писать диссертацию. Вот тут-то и появилось время для чтения, поиска...
Сначала заинтересовался различного рода нехристианской мистикой, экстрасенсами, Востоком. Тогда ещё мало кто разбирался в экстрасенсах. Понимания, что это "дар" нечистой силы, не было. Думали, что это от Бога, от природы.
Но вот принял святое крещение. Крестил меня священник духоносный, прозорливый. При крещении спросил, не хочу ли я стать священником, посвятить себя Богу.
«Ну что вы! — ответил я, — у меня другой путь…»
Меня ждала научная карьера, писал диссертацию, вышли в свет первые статьи. Дальше — учёная степень. Всё казалось ясным и простым...
Однако после крещения во мне произошла какая-то удивительная перемена. Сейчас понимаю: это благодать Святаго Духа, которая даёт человеку при крещении ревность по Богу, силу преодолевать себя Христа ради.
Победить себя — как это трудно!
Первая духовная книга, которая попала в мои руки после крещения, называлась "Добротолюбие" — опыт аскетов-пустынников: жёсткие требования к себе, к вере, к жизни.
Читая "Добротолюбие", я понял, что всё не так в моей жизни, что всё ложь, все устремления, порывы, желания ложны. Я чёрен от грязи страстей, и нет во мне светлого места.
О, это было очень тяжело! Надо было зачеркнуть всего себя, всю свою собранную за двадцать пять лет жизненную суть, и начать всё сначала. И не на чистом месте, а на куче хлама страстей и дурных привычек, которую предстояло расчищать долгие, долгие годы.
Казалось, это невозможно. Так неужели бросить найденный и столь ко многому обязывающий драгоценный жемчуг веры Христовой и зарыться обратно в привычную, тёплую грязь повседневной жизни?
