— О да! Это безусловно.
— Раз отец… хм… Годриг все понял, то что он предлагает? Мне ведь придется пожить здесь какое-то время, чтобы освоиться.
— Не переживай! Для всех окружающих ты герой, который выстоял против демона, убившего семерых человек. Кстати, их ты убил?
— Я же говорю, что в это время беседовал с Хель…
Спустя час
— Значит, все-таки демон, — покачал голой Годриг.
— Пап! Ну что ты переживаешь? Он такой интересный!
— Прекрати! Тебе что, не жалко брата? А? Маленькая негодница!
— Ни капельки, — поджав губы произнесла Адда. — Он мне был омерзителен.
— А с демоном, значит, интересно и приятно общаться? — Со злостью произнес отец.
— Он же тут помимо своей воли. Если верить его словам, то всех убила Хель, а его затолкала в тело Макса.
— И ты ему веришь? — Усмехнулся Годриг. — Он же с честным, немигающим взглядом мне вчера врал. Хотя бы красное пятнышко от стыда на лице выступило.
— Годриг, не горячись! — Осадил его Хайме. — Девочка права, тот вариант событий, что дал нам демон, вполне объясняет вмешательство Хель. Зачем он ей — не нашего ума дело. А то, что он еще и ведет себя подчеркнуто вежливо, говорит лишь о том, что он далеко не юн и очень силен.
— Тогда чего же он валяется в постели? — С горькой усмешкой спросил Годриг.
— А ты знаешь, что у них там с Хель за дела? Нет. Я тоже. В общем — не делай резких движений. Давай. Остынь немного и нам нужно будет идти с ним беседовать о дальнейших делах. Полагаю, что это неизбежно, раз мы знаем, что он это не наш Макс.
— Завтра, — отрезал Годриг. — Мне нужно собраться с мыслями и успокоиться. Я, знаешь ли, как-то не был готов к тому, что вместо младшего сына получу демона, да не простого, а такого, с которого нужно пылинки сдувать. Проклятье! Ну за что мне это?
— Полагаю, я должен извиниться за вторжение, — раздался от двери спокойный, уверенный, тихий голос. Годфрид, Хайме и Адда обернулись на вошедшего в залу совершенно невозмутимого Макса. Его вид был подобен скале, которая с удивлением наблюдает за мельтешением буйнопомешанного ветра. — Раз уж речь зашла обо мне, то давайте поговорим начистоту, дабы не было недомолвок.
— Э… — Годфрид слегка опешил. Видеть своего сына в таком виде он был не готов. Да и Хайме потерял на некоторое время дар речи. Первый же опомнилась Адда.
— Конечно! Проходи, садись! Всегда хотела иметь такого братика! — Оживилась сестра. — Но ты же, когда я уходила, все еще валялся в постели.
— Я бы и еще повалялся, но, полагаю, что сейчас это будет мешать всем нам. Даже не представляю, что вы себе навыдумываете обо мне, если играть в молчанку.
