– Никак, – вздохнул Сайнс. – Вашего отца привезли в Холодильник давно. Тело могли утащить через неделю после помещения сюда или вчера, узнать это невозможно. Если вы настаиваете, можно начать расследование, но я бы не советовал, поскольку шансы найти виновного ничтожны.
Я уже успокоился – Сайнс действительно умел действовать на человека умиротворяюще. И, подумав, понял, что он прав. Поднимать волну неразумно. Только привлеку к себе внимание. К тому же это отнимет у меня время и отвлечет от главной задачи. Это загадка для другого дня, когда на моей шее не будет сидеть Кардинал.
– Я не стану заводиться, – сказал я, – но временно. Это ведь мой отец, и какая-то сволочь издевалась над его останками. Как бы вы себя чувствовали на моем месте?
– Разозлился бы. – Доктор Сайнс ухмыльнулся. – Но вы мне симпатичны, поэтому я поспрашиваю потихоньку. Сделаю вид, что интересуюсь анекдотами. Так можно больше узнать. Шутники такого рода обычно не в состоянии держать рот на замке, особенно если представляется возможность похвастать в разговоре с таким же чудиком.
– Спасибо, Сайнс. – Я не ожидал такого отношения.
– Только одно условие, – прибавил он.
– Выкладывайте.
Он показал на свой беджик:
– Не могли бы вы называть меня доктор Сайнс? Пожалуйста.
Когда уже дома делал в блокноте заметки о встрече с доктором Сайнсом, я вспомнил кое-что, сказанное Руди Зиглером. Полистав блокнот, я нашел нужные записи. Когда я спросил у старого предсказателя, не имеет ли, по его мнению, отношения вырезанное на спине Ник солнце к брошке с символом инков, которую она носила, он ответил, что сомневается. И пояснил: инки поклонялись Солнцу, а Ник лишилась жизни ночью. Кроме того, добавил Зиглер, инки, будь они причастны, совершили бы убийство не в отеле «Скайлайт», а на месте возведения памятника Манко Капаку.
Я записал прописными буквами: СТАТУЯ МАНКО КАПАКА – РАЗОБРАТЬСЯ – и подчеркнул надпись. И решил: уже поздно туда ехать, отправлюсь завтра утром.
Я чувствовал себя слишком взвинченным, чтобы оставаться дома. Если буду сидеть и размышлять, мысли наверняка вернутся к Холодильнику и пустому контейнеру с именем моего отца на дверце. Мне было необходимо действовать.
Я вышел на улицы и снова принялся расспрашивать про Паукара Вами. Слух о моей заинтересованности распространился уже весьма широко, и многие понимали, в чем дело: слышали о Ник и нашей с ней связи. По слухам выходило, что я ее любил и над ее мертвым телом поклялся расквитаться с убийцей. Я не стал тратить время на возражения.
