Эллен появилась точно в девять вечера, как всегда элегантная. Она поцеловала меня в обе щеки и обняла. Мужчины в фойе позеленели от зависти. В этом был особый кайф – ужинать с ней в таких местах. Я мог выглядеть избежавшей стрижки овцой, зато вел под руку самую красивую женщину в городе.
– Мог бы костюм надеть, – укоризненно произнесла она, отпуская мою руку.
– Если стану носить костюм, то придется начать бриться регулярно, мыться ежедневно и менять нижнее белье раз в неделю.
– Какой кошмар. – Эллен улыбнулась и поправила мой галстук. – Это я купила тебе эту рубашку?
– Возможно. – Рубашка была темно-красной и атласной. Я ее ненавидел, и надел только потому, что ее действительно купила Эллен.
– Тебе идет, – заметила она, и мы вошли в зал.
Вежливый официант проводил нас к нашему столику. Мы сделали заказ, еще не садясь и не заглядывая в меню. В прежние времена мы выпивали две-три бутылки вина за ужином, но сегодня заказали на двоих одну бутылку минеральной воды.
– Как рыбалка? – поинтересовалась Эллен.
Я покачал головой:
– И не спрашивай…
Мы говорили о работе – в основном о работе Эллен, потому что ей никогда не нравилось слушать про гвардейцев, – и старых друзьях. Ни слова о моем запойном прошлом или всех тех случаях, когда я ее подводил. Эллен не отличалась злопамятностью.
Брак наш развалился по моей вине. Я был настоящей задницей. Слишком увлекался работой. Проводил бесконечные вечера с ребятами за бутылкой. Спал с кем попало. Относился к Эллен так, словно она дешевая вещь. Ей все это дерьмо было на фиг не нужно. Красивая, умная женщина с перспективой карьерного роста, она могла выбирать мужиков по своему вкусу. А на меня она положила глаз, когда я был молодым и страстным, готовым слушать то, что она хотела сказать, и всегда находиться при ней. Когда же я пристрастился к бутылке и стал вести себя как последний раздолбай, она меня бросила, и так поступила бы любая разумная женщина.
Принесли заказ, и мы с энтузиазмом принялись за еду. Мы оба всегда отличались здоровым аппетитом, так что почти не разговаривали, пока тарелки не опустели.
Я оглядел ресторан, отметив, как мало среди посетителей моих чернокожих соплеменников. Город открыл двери для людей всех рас и вероисповеданий, но если вы полагаете, что нет широкой линии, разделяющей белых и черных, значит, вы живете в придуманном мире. В «Золотистой луне», дорогом и стильном заведении, я выделялся, как трансвестит в церковном хоре.
