Данила полез в карман и с грохотом выложил на стол магнитные ключи от трейлера с брелоком-кубиком, задумчиво покрутил их по поверхности столика вправо-влево. Затем аккуратно положил левую ладонь на верхушку бокала, сжал его пальцами и решительно встал.
— О’кей, — сказал он, и лицо его стало серьезным. — Я тебя услышал, Арсений. Последний вопрос: я правильно понимаю, — он обвел рукой полянку, — что весь твой мирок вместе с домом и Верочкой можно аккуратно отодвинуть в сторону, а нельзя отодвинуть только дуб?
— Ну, считай так, если тебе больше нравится, — кивнул Арсений. — Я, кстати, поузнавал в сети — вековые дубы не выкапывают, они гибнут.
— Прекрасно, — кивнул Данила. — Я правильно понимаю, что все остальные вопросы можно было бы решить, не будь этого проклятого дуба?
— Данила, — Арсений тоже стал серьезен, — если хочешь, чтобы мы остались друзьями, так больше при мне никогда не говори. Это не проклятый дуб. Это дуб моего прадеда, великого композитора. До которого нам с тобой как до Луны.
— Идиот! — заорал Данила. — Ну так сделай из этого проклятого дуба хоть что-нибудь ради своего прадеда! Сделай дубовую раму для его портрета! Сделай дом-музей с дубовыми подоконниками, стульями и паркетом! Черт возьми, закажи рояль! Закажи у лучших мастеров мира великолепный дубовый рояль! Ты будешь сидеть за ним и чувствовать присутствие прадеда! Ты напишешь за этим роялем свою лучшую музыку! Только представь эту свою еще не рожденную музыку! Объясни ей, почему ты ее не хочешь создать?!
Арсений встал.
— Данила, тебе пора уйти, — сказал он решительно. — Извини. На этом — все.
— Стоп! — Данила угрожающе вскинул левую руку, сжимавшую бокал, и шагнул к дубу. — Этот дуб должен погибнуть! И он погибнет! — Данила со значением покачал в воздухе бокалом и медленно поднес его к самому дубу. — Смотри, как это будет…
— Не смей!!! — истошно заорал Арсений и бросился на Данилу.
Данила упал, и пару секунд они катались по земле. Наконец Арсению удалось оттащить его от дуба за ногу. Данила медленно сел и разжал пальцы. Ладонь была в крови, стеклянных осколках и земле. Данила долго смотрел на струйки крови, капающие на стриженую траву, а затем с ненавистью перевел взгляд на Арсения. Арсений не обращал на него внимания — он ползал и осматривал землю перед дубом, пытаясь понять, пролилась туда хоть капля или нет.
— Ты что сделал, идиот?!! — заорал Данила во все горло, и его крик поднялся под крону дуба и эхом разнесся по окрестным участкам. — Что ты сделал с моей рукой?!! Зачем ты бросился меня бить?!! Боже, как мне больно!!!
