— Нравится? — спросил Арсений, наслаждаясь эффектом.
Рояль смолк, и вскоре на крыльцо вышла миловидная девушка — чуть полноватая, глазастенькая, с немного нескладной фигуркой и птичьим лицом.
— Верочка, знакомься: вот это и есть Данила Винокуров, мой старинный друг и одногруппник.
— Вера, — просто улыбнулась она. — А мы вас ждем!
Данила церемонно шаркнул ботинком по гравию, наклонился, бережно взял ее ладонь и поцеловал. А затем вручил свою хризантему, которую прятал все это время за спиной. Верочка просияла.
— Сеня, в доме будем ужинать или я во дворе накрою? — деловито спросила она мужа.
— Во дворе, конечно, — кивнул Арсений. — Такая погода! А дом гостю еще показать успеем. Ты же сегодня у нас останешься, домой не поедешь?
— Могу остаться… — пожал плечами Данила. — Могу домой пойти. Мой дом в двух шагах стоит.
Остатки гуся серебрились на блюде и выглядели уже не так аппетитно. Арсений успел в лицах рассказать, как они с Верочкой познакомились в самолете — как он догадался, что она тоже музыкант. И хотя история была довольно обычной, Арсений очень смешно изображал незнакомку в соседнем кресле, которая принялась на взлете машинально отстукивать пальцами по подлокотнику «Полет валькирий» Вагнера, и как он опознал ритм, принялся ей дирижировать, и как они потом смеялись. Было ясно, что эту историю он рассказывает не первый раз. Данила лежал в шезлонге, смотрел, прищурясь, через стекло бокала на фонарь, бьющий откуда-то сверху через ветви дуба, и впервые за много лет чувствовал себя по-настоящему дома.
— А почему у тебя табличка на немецком? — спросил он. — Из-за нее я мимо прошел.
— У нас как-то гостил мой учитель, скрипач-немец, — объяснила Верочка с улыбкой, — он увлекается резьбой по дереву.
— Скрипач? — изумился Данила. — И руки ему не жалко портить?
Арсений пожал плечами:
— Руки портятся только без работы. Мой прадед на этом самом участке и лопатой махал, и дрова пилил, и деревья сажал. Видишь дуб столетний? Это его дуб. Он посадил.
— Прадед твой тоже музыкант? — спросил Данила. И удивился внезапно наступившей паузе.
Верочка обернулась. Арсений тоже посмотрел недоверчиво.
— Вообще-то, — тактично заметила Верочка, — Герасим Васильевич Никосовский. Автор «Морской сонаты» и «Олимпийского марша».
Данила замер.
— Так это твой прадед?! — воскликнул он. — Композитор Никосовский?
— А вы, Данила, думали, они просто однофамильцы? — засмеялась Верочка.
— Но… — Данила растерялся. — Так мне сам Арсений сказал еще на первом курсе!
