И все-таки последние не устояли перед обаянием теории рациональных индивидов и совершенных рынков. Они старались по возможности минимизировать отклонения от ортодоксальной неоклассической теории. Это означало, что в самых популярных моделях экономики не было места для таких понятий, как мыльные пузыри на том или ином рынке и крах банковской системы, несмотря на тот факт, что в реальном мире подобные вещи время от времени происходят. Даже экономический кризис не повлиял на фундаментальные взгляды неокейнсианцев. В результате такие сторонники данного направления, как Кристи Ромер [27] или, если уж на то пошло, Бен Бернанке, смогли предложить разумный ответ на вопрос, как выйти из кризиса (в частности, резко увеличив кредиты Федеральной резервной системы и временно повысив бюджетные расходы). К сожалению, этого нельзя сказать о «пресноводных» экономистах.
Кстати, если вам интересно: я сам считаю себя в чем-то неокейнсианцем и даже публиковал статьи в этом духе. Я не очень верю в гипотезу о рациональности и рынках, без которой не обходятся многие современные математические модели, включая мою собственную, и часто обращаюсь к классическим идеям Кейнса, но считаю такие модели полезными для тщательного анализа некоторых вопросов — подход, получивший широкое распространение у «приморских» экономистов. В своей основе противостояние «приморских» и «пресноводных» — это противостояние прагматизма и квазирелигиозной уверенности, которая лишь усиливается по мере того, как факты опровергают «истинную веру».
В результате многие экономисты вместо того чтобы оказать помощь во время кризиса, развязали войну сродни крестовому походу.
Долгое время не имело особого значения, чему учат и, что еще важнее, чему не учат экономистов в аспирантуре. Почему? Ответ может показаться парадоксальным. Потому что Федеральная резервная система и подчиненные ей учреждения держали все под контролем.
Как я объяснял в главе 2, бороться с обычным спадом производства или замедлением темпов его роста несложно: Федеральная резервная система должна напечатать больше денег и понизить процентные ставки. На практике задача оказывается гораздо труднее, потому что ФРС требуется оценить дозу монетаристского «лекарства», а также просчитать момент, когда оно уже не нужно, и все это в обстановке непрерывно меняющихся данных и существенного временного лага [28] между действиями и результатами. Но эти трудности не помешали попыткам ФРС сделать эту работу. В тот период, когда многие теоретики макроэкономики удалились в вымышленный мир, Федеральная резервная система стояла на реальной почве и продолжала спонсировать исследования, относящиеся к ее деятельности.
