В целом влияние денег на формирование политики следует воспринимать как многоуровневый процесс. Есть откровенная коррупция — политиков просто покупают, либо взносами на избирательную кампанию, либо личным вознаграждением. Но чаще (скорее всего, в большинстве случаев) все происходит цивильнее и незаметнее: политиков вознаграждают за то, что они заняли ту или иную позицию. Это заставляет их еще упорнее держаться данной позиции: они думают, что их не покупают, но со стороны трудно понять разницу между тем, во что они реально верят, и убеждениями, за которые им заплатили.
Есть и другой, еще более завуалированный уровень: богатство дает доступ во властные структуры, а это обеспечивает личное влияние. В отличие от людей с улицы богатейшие банкиры вхожи в Белый дом и кабинеты сенаторов. Попав в эти кабинеты, они могут быть очень убедительными, не только из-за даров, которые предлагают, но и просто благодаря своему положению в обществе. Обеспеченные отличаются от нас с вами, и не только потому, что одеваются у лучших кутюрье. Они уверены в себе и производят впечатление людей, которые знают, что нужно делать, — это приходит вместе с успехом. Их образ жизни притягателен, даже если у вас нет намерения подражать им. Что же касается, по крайней мере, людей с Уолл-стрит, то они обычно очень умны и при личной беседе производят прекрасное впечатление.
Влияние, которое способны оказывать богачи даже на честных политиков, давным-давно сформулировал Генри Луис Менкен, описывая падение Эла Смита, который из пламенного реформатора превратился в непримиримого противника «Нового курса»: «Сегодня Эл уже не политик первого сорта. Союз с богатыми, вероятно, поколебал и изменил его. Он сделался игроком в гольф…»
Да, все это было и раньше, но политическое преимущество богачей становится сильнее, когда они еще больше богатеют. Подобное преимущество применимо не только к политике и событиям, происходящим в Соединенных Штатах. Мэттью Иглесиас из журнала «Slate», размышляя об удивительной готовности политических лидеров Европы согласиться на меры строгой экономии, выдвигал предположение о личной заинтересованности:
…
Логично предположить, что премьер-министр страны будет пытаться проводить политику, которая позволит ему переизбраться на новый срок.
Это доминирующая стратегия, причем независимо от перспектив. Но мне кажется, что в эру глобализации и объединения Европы руководители маленьких стран находятся в несколько иной ситуации. Если вы уходите с должности, заслужив уважение давосского форума, то можете занять место в Европейской комиссии, МВФ или других влиятельных организациях, даже несмотря на глубочайшее презрение собственного народа. Наоборот, такое презрение может быть плюсом. Возможно, безоговорочная демонстрация солидарности с «международным сообществом» — это именно то, чего хочет международное сообщество, и такая солидарность проявляется даже перед лицом серьезного сопротивления собственных избирателей.
