И все-таки компания «Thomas H. Lee Partners» из Бостона не только не пострадала, но и получила прибыль. Инвестиционная фирма, которая купила «Simmons» в 2003 году, заработала 77 миллионов долларов даже тогда, когда компанию стали преследовать неудачи. THL получила от нее сотни миллионов долларов в виде дополнительных дивидендов. Кроме того, она выплатила самой себе миллионные вознаграждения, сначала за покупку компании, а затем за помощь в управлении ею.
Доходы самых богатых отличаются от доходов тех, кто располагается «внизу»: они в меньшей степени связаны и с экономическими законами, и с вкладом в экономику в целом. Но почему в 80-х годах прошлого столетия они резко взлетели вверх?
Отчасти это объясняется явным ослаблением финансового регулирования, которое обсуждалось в главе 4. Жесткая регламентация работы финансовых рынков, характерная для США в 30-70-х годах, была преградой на пути возможностей для самообогащения, открывшихся в 80-х. Высокие доходы в финансовой сфере, вероятно, оказались «заразными» в отношении оплаты высших руководителей компаний. По крайней мере, огромные зарплаты на Уолл-стрит явно облегчили комитетам по компенсациям обоснование большого жалованья в отраслях, не связанных с финансами.
Томас Пикетти и Эммануэль Саез, о работе которых я уже упоминал, утверждали, что высокие доходы в значительной степени зависят от социальных норм. С ними согласен Лукиан Бебчук из Гарвардской школы права, который главным ограничителем зарплаты руководителей корпораций называет неприкрытое давление. Подобные аргументы предполагают, что изменения политического климата после 80-х годов ХХ века способствовали тому, что можно назвать грубым применением силы для получения высоких доходов. Раньше такое считалось неприемлемым. Тут важно подчеркнуть, что резкое ослабление профсоюзов в 80-х годах устранило одного из ключевых игроков, который мог протестовать против непомерных зарплат руководителей.
Недавно Пикетти и Саез добавили еще один аргумент. По их мнению, резкое снижение налогов на высокие зарплаты побудило руководителей еще больше расширить границы допустимого в погоне за рентой, причем за счет остальных сотрудников. Почему? Потому что отчисления в их карман с более высокого чистого дохода выросли, и, надеясь на личную выгоду, руководители были готовы рискнуть навлечь на себя недовольство или нарушить законы нравственности. Как отмечали Пикетти и Саез, это довольно сильная негативная корреляция между наибольшими ставками налога и долей дохода 1 % самых богатых, причем наблюдаемая за длительный период и в разных странах.
