«Москва, спаленная пожаром» | страница 92
Несмотря на войну и присущие ей трагические обстоятельства, должные, казалось бы, поселить в душах москвичей хладнокровие к смерти (взять хотя бы бесчисленные поезда с тяжелоранеными, тянущиеся из Бородина), многие из горожан испытали невиданное ранее потрясение от увиденного в тот день на Лубянке. Так, чиновники Вотчинного департамента, находившегося в кремлевском Сенате, с открытыми ртами слушали одного из своих коллег: «Какой ужас я видел, проходя мимо дома графа Растопчина, которого двор был полон людьми, большею частью пьяными, кричавшими, чтоб шел он на Три Горы предводительствовать ими к отражению неприятеля от Москвы. Вскоре, – продолжал чиновник, – на такой зов вышел и сам граф на крыльцо и громогласно сказал: «Подождите, братцы! Мне надобно еще управиться с изменником». И тут представлен ему несчастный купеческий сын 20 лет, Верещагин, приведенный уже с утра из временной тюрьмы (ямы), в тулупе на лисьем меху, и Растопчин, взяв его за руку, вскричал народу: «Вот изменник! От него погибает Москва!» Несчастный Верещагин, бледный, только успел громко сказать: «Грех вашему сиятельству будет!» Растопчин махнул рукою, и стоявший близ Верещагина ординарец графа по имени Бурдаев ударил его саблею в лицо. Несчастный пал, испуская стоны, народ стал терзать его и таскать по улицам. Сам же граф Растопчин, воспользовавшись этим смятением, сошел с крыльца и в задние ворота дома своего выехал из Москвы на дрожках».[100]
Граф Ростопчин и купеческий сын Верещагин на дворе губернаторского дома в Москве. Худ. А.Д. Кившенко. 1893 г.
Трагедия разыгралась с присущими графу Ростопчину артистизмом и режиссерской постановкой. Недаром в письме Александру он просил дать ему возможность сначала приговорить Верещагина к смерти, а затем прилюдно заменить смерть каторгой. Но в большой части ожидаемые Ростопчиным последствия кровавой казни привели не к ужесточению борьбы со шпионами, а к образованию на его биографии огромного, алого пятна, не смываемого никакими оправданиями вот уже двести лет. Да и место для расправы Ростопчин выбрал не совсем подходящее – рядом со своим домом.
А дома у Ростопчина жил по его же приглашению известный художник Тончи, писавший портреты графа. Ростопчин пригласил живописца пожить у себя «в целях большей безопасности». Знал бы художник, чем это для него обернется! О том, какое впечатление производит на людей со слабой психикой наблюдение за расправой над человеком и к каким тяжелым последствиям это может привести, рассказывает в своих воспоминаниях Рунич:
