Кто сейчас вспоминает про Карла-Теодора цу Гуттенберга? Какая разница, пять или восемь строчек он списал в своей диссертации, пять или восемь листов? Кого сейчас интересует это непорядочный поступок, стоивший министру портфеля и принесший СМИ серьезные доходы за счет повышения раскупаемости тиражей? Никого этот поступок давным-давно не интересует. Это новость вчерашнего дня. Как пожелтевшая газетная бумага. Но это те самые ценности, по которым живет страна, это, по сути, ее национальная идея — порядок, педантичность, четкость и в определенной степени отсутствие компромиссов.
И это тоже Германия. Такая разная, такая непохожая на Россию, в чем-то вызывающая восхищение, в каких-то вопросах — отторжение. Страна, которую я не перестаю с нескрываемым интересом изучать вот уже пятнадцать лет и о которой хочу рассказать вам.
2. Первые шаги на немецкой земле
Недавно кто-то из моих друзей, живущих не в России, написал, что неплохо бы сменить страну проживания. То есть, по сути, совершить еще одну иммиграцию. Я задумалась — а вот если бы мне кто-нибудь предложил все начать сначала?
Пятнадцать лет… Много это или мало? Когда я сейчас пролистываю странички памяти в обратном направлении, в голове всплывают какие-то детали, связанные с самыми первыми месяцами пребывания в Германии.
Вспоминаю мучительное изучение языка — очень логичного, математически точного, но для меня, «англоязычной», казавшегося на первых порах совершенно непреодолимым препятствием. Мыслимое ли дело: «юбка» — мужского рода! Поди выучи.
Вспоминаю, как попала в Германию. Подвернулась возможность, и я решила уехать — попробовать. Почему бы и нет?
Вот поживу здесь немного, поболтаюсь, а потом рвану куда-нибудь, где говорят по-английски и люди не стоят на крохотной улице при абсолютном отсутствии машин, чтобы перейти на другую сторону ОБЯЗАТЕЛЬНО на зеленый свет.
Помню, как первое время меня шокировали немецкая обязательность, разветвленная бюрократическая система и чрезмерная любовь к порядку, принимающая порой извращенные формы.
Как мучительно продиралась я сквозь дебри канцелярского немецкого языка, заполняя бесчисленные формуляры. Как мои приятели, и я вместе с ними, уверенные в собственной исключительности и неотразимости, рассылали резюме, считая, что уж нас-то — с нашими дипломами, с нашим уровнем образования — с руками оторвут. Как больно было разочаровываться и избавляться от собственных иллюзий. Как мы, практически все новоприбывшие, достаточно быстро осознали, что таких, как мы, — легион, а рабочих мест почему-то несоизмеримо меньше. И надо бороться, и надо приспосабливаться.
