— Ага! — охотно согласился Андрей Васильевич. — Мы ведь все известные карьеристы — честно заработанная грыжа и пинок под зад на нищенскую пенсию нам гарантированы. Эх, посадить бы Анания Ананиевича за руль старой «Волги» без кондиционера и заставить его несколько часов кряду покататься по летнему Дели, по сорока-пятидесятиградусной жаре, как мне и другим приходилось, до полного обалдения! И чтоб так хоть несколько дней! Ладно, не будем скулить. А чего он на КГБ так ополчился?
— Модно, выгодно, удобно и совершенно безопасно, по крайней мере пока, — сказал Анвар. — Раньше-то все эти Анании ЦК КПСС «нашей партии» и ее «щиту и мечу» осанну хорошо пели. Теперь же у нас на дворе 90-й год, ветер в стране подул в другую сторону и надо успеть поподличать. Впрочем, справедливости ради и Ананию следует отдать должное — он иногда дельные вещи говорит. Например, почему в Женевских соглашениях о выводе наших войск из Афганистана, которые пакистанцы и афганцы подписали, а мы с американцами гарантировали, нет ни слова о выдаче наших пленных.
— Почему? — спросил Андрей Васильевич.
— Причины две. Первая — нашему главе, то есть Михаилу Сергеевичу, и блистательному дипломату Эдуарду Амвросиевичу, главное, надо было на весь белый свет прокукарекать о выводе войск, чтобы их западники за новое политическое мышление по лысине погладили и под это дело кредитов дать пообещали. Пленные же при таком раскладе — материя несущественная, вот и немудрено, что забыли про них впопыхах. Это, если угодно, величина временная, а вот тебе и вторая, постоянная — у нас вообще так всегда к простым людям относились, относятся и впредь тоже, уверяю тебя, будут действовать по принципу: «Помер Максим, ну и хрен с ним!» Пленный — это еще полбеды, у него хоть какая-то надежда есть. А ты лучше представь себе какого-нибудь парнишку лет двадцати, который воевал до конца, в плен не сдавался, домой из Афгана без рук-ног вернулся, а от него власти морду воротят. Вот ему-то что при таких наших порядках делать? Слушай, а ведь нам пора! Дуем в МИД!
* * *
Делегация рассаживалась за столом в длинном узком помещении библиотеки пакистанского МИДа. Пакистанцы усадили Анания Ананиевича, посла и муфтия в центре стола, а Ниязов и Андрей Васильевич были приглашены сесть с дальнего конца. Напротив главы советской делегации восседал заместитель Раббани, Абдур Рахим, ладный, плотный афганец, с красиво окаймленной сединой черной бородой. Ананий Ананиевич обвел взором зал и, увидев Андрея Васильевича, недоуменно поднял брови, как бы вопрошая: «А этот молокосос что здесь делает?» После приглашения начать переговоры депутат первым делом спросил у Абдур Рахима, не возражает ли он против присутствия представителей советского посольства?
