— Девочки должны это увидеть. Всё будет только лучше, когда твоё лицо окончательно заживет.
— Мы идем наверх?
— Девочки должны увидеть, как окупилась наша трудная работа.
Она не окупится, пока мы не выйдем на сцену в Лозанне и не споем лучше, чем когда-либо мечтали петь парни из Эмебайл!
— Мне нужны очки.
— Нет. Я поведу тебя.
— Все нормально. Я не слепая.
Хотя мне это и не нравится. Все вокруг в размытом виде. Не удивлюсь, если они не разрешат мне надевать очки все время, когда мы будем в Европе. Платье сияет как россыпь звезд. Несколько девочек бросают на меня взгляды:
— Глянь. Тише ты. Это же Бет! — начинают шипеть в комнате. Мама Мэдоу, собственнически держит свою руку у меня на пояснице, направляя меня на подставку.
Мэдоу появляется передо мной.
— Итак, девочки, что вы думаете о нашей солистке?
Я вижу только их размытые лица, но чувствую. Чувствую их трепет.
У одной их девочек вырывается:
— А можно автограф?
Это нарушает тишину, и девочки начинают толпиться вокруг меня.
— Ты прекрасна, Бет.
— Выглядишь как модель.
— Это просто замечательно.
У меня кружится голова. Ошеломленная, я улыбаюсь и обнимаю их аккуратно, чтобы не повредить платье. Мама Мэдоу будет кричать на меня, если с платьем что-то случится. Все они, наверно, не серьезны. Красивая? Я? Мне так хочется им верить. Поверить в это возбуждение, которое заставляет моё сердце бешено биться в груди. Это не может быть реальным, но девочки все продолжают подходить ко мне.
— Я и не знала, что твои глаза такие голубые.
— Ты будешь звездой.
— Ты должна участвовать в конкурсе красоты в следующем году.
В конкурсе? Спуститесь с небес. Это всего лишь платье. Просто платье.
После того, как около пятидесяти девочек сказали мне, что это правда, я начинаю в это верить капельку больше. Просто мне ужасно хочется, как и им, увидеть лебедя.
