— К сожалению, Мэдоу, я думаю, что он нам все еще нужен. — Терри становится на скамью для того, чтобы все девочки слышали ее. — Вы не должны верить этим словам, леди.
— Тише всем! — Леа запрыгивает на лавку и размахивает руками. — Послушайте. Тише.
— Я узнала кое-что об Олимпиаде хоров вчера.
Мертвая тишина.
Пожалуйста, хоть бы это было да. Хоть бы да. Хоть бы да.
— MP3-файл с нашим выступлением для прослушивания, который я отправила им, был испорченным. Им нужна новая копия. Я собиралась переотправить им нашу январскую запись, но была слишком занята сегодня и отложила это.
Кто-то визжит. Затем голос другой девочки. Становится шумно. Терри приходится кричать, чтобы быть услышанной.
— Как на счет того, чтобы мы собрались вместе в субботу и записали песню еще раз с Бет?
— Погодите. — Это Мэдоу. Она выглядит еще хуже, чем была до этого. — Кто расскажет об этом моей маме?
Я прибываю домой. Заплываю в дом. Проплываю мимо маминой комнаты, абсолютно озадаченная тем, что могу рассказать. Фрагмент «Забери меня домой» звучит в моей голове, когда я стучу в ее двери. Мать дышит, потому что должна. Это о моей маме. Будьте уверены. Она дышит для меня.
Я говорю ей, и она подпрыгивает.
— Ты будешь солисткой?
— Ага. Я. И Терри на сто процентов уверена, что с моим пением нас примут. Ты должна послушать меня сегодня вечером. — Я плюхаюсь на ее кровать и скручиваюсь калачиком рядом с ней, все еще стараясь убедить себя, что это правда.
— Ужасно, что бабули Лиззи нет с нами. — Мама гладит меня по голове. — Она бы очень хотела увидеть это.
Бабушка Лиззи именно та, от которой мне передался голос. Она была в большой группе, пела для солдат во время Второй Мировой войны. Она умерла после того, как я родилась.
— Может быть, она видела? Может, она была там сегодня? Держала меня за руку?
Мама плачет и обнимает меня.
Я укладываюсь на ночь в свою кровать, но не могу уснуть. Встаю и пристально смотрю на себя в зеркало. Девочка, которая смотрит на меня оттуда, не похожа на солистку. Она та, которую хочется спрятать за цветочную композицию. Это бы сработало. Я могу петь откуда угодно. Не хочу, чтобы это лицо разрушило то, что они услышат. Я все еще та чертовски уродливая дочь, все еще ограничена, все еще верю им.
Я вхожу в школу на следующий день ужасно сонная. Клюю носом. Окончательно просыпаюсь только в хоровом кружке. Скотт присаживается рядом со мной. Я ужасно счастлива, чтобы возвращаться к той теме, на которой мы вчера расстались. Ему никогда не придется снова поднимать мне настроение. Он может быть милым и глупым, если захочет. Я так высоко, что меня ничего не может расстроить. По крайней мере, ничего, о чем мечтает Скотт. Колби мог бы попытаться, но он уже выполнил план на некоторое время. Он вынужден залечь на дно после прикола с полуголым новичком. Только пара парней кинуло в мою сторону грубые слова, когда я кралась через холл сегодня утром. Жизнь хороша. Правда, хороша.
