– Могу я увидеть Эванса, мадам? Это срочно.
– Конечно, конфетка, – улыбается она. – Он свободен. Так что, можешь зайти прямо сейчас.
Я делаю глубокий вдох перед дверью, успокаивая себя. Я не могу пнуть дверь. Следует быть дружелюбной, ведь мне нужно получить от него правду, а это значит, что необходимо притвориться, будто я хорошая и меня легко обдурить. Поэтому я натягиваю свою яркую улыбку и захожу в кабинет.
Эванс сидит за столом, печатая что-то на компьютере. Книжные полки заполнены стеклянными фигурками пингвинов, а показной золотой пошлый бюст его собственной головы стоит на столе рядом с именной табличкой: «ДИРЕКТОР М.ЭВАНС ГУДВОРС». Я сглатываю фырканье. Гудворс>19?! Что это вообще за имя такое?
Эванс поднимает взгляд, его лысина более заметна, чем когда-либо. Он ухмыляется.
– Ах, Айсис. Я предполагал, что ты придешь ко мне сегодня. Пожалуйста, присаживайся.
Он предполагал, да? Ох, звучит малообещающе. Я сажусь на плюшевое кресло напротив него.
– Мои фотографии повсюду, – начинаю я.
– Знаю. Видел. Мне очень жаль, дети в наши дни так жестоки. Я заставил Маркуса убрать их, как только обнаружил все это.
– Он всё еще работает над этим.
– Знаю. Бедняга.
Голос Эванса не звучит искренне. Скорее полусладкие, бессмысленные, пустые слова. Всё происходящее его не волнует. Он просто продолжает печатать на компьютере, не тратя на меня ни секунды своего драгоценного времени. Или ему пофиг, или он не желает со мной разбираться. Он боится посмотреть мне в глаза, а это нехороший знак. Так поступают виноватые люди.
– Я хотела спросить у вас насчет Джека, – говорю я. Эванс посмеивается.
– Нет, я не дам тебе его домашний адрес, расписание, номер телефона или даже номер социального страхования.
– Что?
– Именно это просят все девочки.
– Я не все, мистер Эванс.
– Знаю, – улыбается он, печатая еще быстрее на компьютере. – Тебя исключили из предыдущей школы за… как полиция это называет? Намеренное причинение вреда? Согласно твоему личному делу ты дралась со всеми, до кого могла достать, даже с теми, кто всего лишь не так на тебя посмотрит. Хм, интересно, что сделало тебя такой обидчивой?
– Ох, не знаю, дайте подумать, может годы злостных издевательств из-за того, что я толстая.
– Но это поддразнивание вдохновило тебя, не так ли? Поэтому ты сбросила вес. Так что ты должна быть благодарна людям, которые отталкивали тебя.
Я недоверчиво смеюсь.
– Вы, черт побери, издеваетесь надо мной?
– Язык, Айсис, – говорит он вежливо. – Мы же не хотим еще одну отметку в твоем личном деле, не так ли? Оно и так уже настолько истерто.
