«Может быть, мне следует попросить у Мэг душистого мыла, чтобы польстить вашему изысканному обонянию?
— В этом нет нужды — мне и так приятен ваш запах».
В памяти Арианы опять всплыла прежняя картина: Саймон склоняется к ней, как там, в аметистовой мечте. Она приглушенно вскрикнула — так ясно предстало перед ней это видение.
«Но разве я смогу стать той женщиной с темными разметавшимися волосами? Возможно ли это?..
Дурочка! Как же можно быть такой наивной! Да тебя просто хотят околдовать, чтобы ты вышла за человека, угодного Посвященным. Только мужчины получают удовольствие на брачной постели — неужели ты до сих пор этого не поняла?»
— Леди Ариана! Вам дурно? — тревожно воскликнула Мэг, торопливо входя в комнату. — Может, мне послать за Саймоном?
— Зачем? — хрипло спросила Ариана.
— У него легкая рука — он умеет врачевать.
— Саймон?
В голосе Арианы слышалось явное недоверие. Мэг улыбнулась.
— Да, Саймон, — повторила она. — Ты можешь мне не верить, но, несмотря на всю свою кажущуюся суровость, он очень добр.
По лицу норманики промелькнуло облачко сомнения, и Мэг принялась расхваливать Саймона с удвоенным пылом:
— Ты знаешь, когда Доминик был при смерти и лежал в беспамятстве, Саймон не отходил от него ни на шаг и даже спал у двери, чтобы слышать малейший его вздох.
— А, Доминик, — многозначительно произнесла Ариана, как будто это имя ей все объясняло.
И правда, Саймон был прозван Верным за свою беззаветную преданность брату — это было всем известно.
— Саймон добр не только к Доминику, — возразила Мэг. — Да все кошки в замке наперебой стремятся заслужить его расположение!
— Правда?
Мэг утвердительно кивнула, и язычки пламени заиграли в ее огненно-рыжих волосах. Золотые колокольчики, вплетенные в длинные густые косы, нежно позванивали при каждом движении ее головы.
— Кошки? Как странно, — нахмурившись, произнесла Ариана.
— Да, они к нему привязываются, как по волшебству.
— Наверное, чувствуют в нем родственную душу. Их притягивает его жестокость, а не доброта.
— И ты действительно так думаешь?
Ответа не последовало.
— Неужели Саймон был груб и жесток с тобой во время вашего переезда в Стоунринг? — резко спросила Мэг.
Ариана молчала в нерешительности — только арфа могла сейчас выразить ее мысли, успокоить дрожь пальцев и тревогу в ее душе. Но арфа была далеко, на другом конце комнаты, а девушке не хотелось обнаруживать свою слабость перед глен-друидской колдуньей.
— Так что же, миледи? — настойчиво повторила Мэг.
