Глаза у Марго потемнели, и она плюнула в раскрасневшееся лицо мужа.
— Упырь! Безмозглый! Убью, не подходи! — Марго взяла в руку тяжёлый подсвечник, стоящий на туалетном столике.
Эдик побледнел, выдохнул воздух, развернулся и быстро ушёл в ванную. Анжела незаметно наблюдала за этой сценой из-за угла. Слёзы её высохли, а на лице застыло выражение то ли любопытства, то ли испуга. Вернулся Эдик через полчаса, спокойный и умиротворённый. Марго разглядывала в зеркале след от удара.
— Прости, Марго, дорогая, не сдержался. Ты тоже хороша! Чего злишь-то меня? — Он сделал попытку приблизиться в Марго, но Марго отшатнулась, процедив сквозь зубы:
— Всё нормально. До свадьбы заживёт.
— Не злись, я же попросил прощения. Ты это… можешь Анжелку в школу водить. Денег возьми сколько надо. Инструмент купи.
— Ладно. Только ребёнка не пугай. Заикаться будет.
— Да это так, сорвался, говорю же… На работе проблемы.
— Что, уже?
— Тебе не понять. Там всегда проблемы. Наша работа состоит из одних проблем, к твоему сведению. Твой муж ежедневно рискует.
— Ну, не рассказывай, меня твои проблемы не касаются. Всё равно помочь не смогу.
— То-то и оно, что не сможешь… Ладно, давай пожрать, и я спать, что-то нехорошо мне…
Марго молча встала и пошла в кухню. Разогрела ужин и позвала мужа. Они поели, и Эдик ушёл. Марго задумчиво посмотрела ему вслед. Муж внушал ей чувство тревоги и беспокойства, а этого она не любила. Жизнь на вулкане не приносила ей особого удовольствия.
Леонид Степанович, или Лёня, как теперь Марго его называла, был страшно рад увидеть Марго на рабочем месте.
— Марго, милая! Наконец-то!
— Ну, не преувеличивай, недавно виделись.
— Для кого как. Для меня два месяца — это срок. Как дочь? В детский сад ходит?
— Ходит. Дичится только. Нелюдимая она совсем у меня… в кого только? Эдик её, что ли, запугал? Как волчонок на него смотрит.
— Ничего, пройдёт. Пообщается с детьми, пообвыкнется. Не бери в голову — не она первая, не она последняя.
— Странная она всё равно. Что-то не так с ней, только что, не пойму.
— Маргошенька, ты слишком увлеклась материнством. Так нельзя, девочка моя. Дети — это, конечно, хорошо, но и так убиваться по каждому пустяку не стоит. Там и до истерии недалеко.
— Лёня! Я тебя умоляю!
— Всё! Молчу! Больше никаких советов. Ты мне лучше кофе свари, без сахара.
— Как скажешь…
— Соскучился я по кофейку твоему…
— Ну ты, Лёня, и хитрец!
— Не томи, милая, пить очень хочется…
— Ну всё, иду… — Марго достала кофеварку и засыпала туда кофе, а Леонид Степанович, напевая, удалился к себе в кабинет.
