Дорога Короля | страница 4



И все-таки Рив и Джиллет действительно оказались связаны родственными узами, ибо Рив незамедлительно явился, когда его призвали именем Джиллета.

К сожалению, сам Джиллет в это время был вне досягаемости и ведать не ведал, как хорошо относятся к нему односельчане, которые сумели вызвать Рива и рассказать ему, в какую передрягу попал его родственник.

Никто так никогда толком и не выяснил, каким образом Джиллет умудрился вызвать столь сильную неприязнь со стороны Кельвина Дивестулаты. Ну хорошо, он был дурак, это всем известно, но как все же он умудрился вляпаться в такую историю? Попался на крючок к ростовщику? Что ж, это вполне возможно. Да и то, что он обратился за помощью к этим обманщикам, алхимикам и магам, которые так и кишат на окраинах северных селений вроде Предмостья, тоже было делом обычным. Тут и удивляться нечему, особенно если учесть, что в ту пору Джиллет как раз достиг самого уязвимого возраста, то есть был уже достаточно взрослым, чтобы желать женской любви, но еще слишком юным, чтобы уметь этой любви добиться. Вполне нормально восприняли люди и несколько незначительных и, безусловно, не стоивших внимания ссор и драк — прямого следствия неизбежного соперничества молодых людей в мастерстве или делах любовных. Разве любой из нас не был когда-то таким же юным и глупым, но, в общем-то, безобидным? Жители Предмостья могли рассуждать на эти темы бесконечно, словно надеясь убедить самих себя в том, что теперь-то они стали куда мудрее. Но вряд ли кто-то из них осмелился бы пойти против самого Кельвина Дивестулаты. Хотя, если честно, кое-кто порой и высказывал предположение, что Убивец — это не кто иной, как сам Сатана, ловко прячущийся под смуглой плотью, узлами могучих мускулов и курчавой бородой Дивестулаты.

Вот только что, скажите во имя всех святых, забрал себе в голову этот дурень Джиллет, пустившись в плаванье по столь опасным водам?

А истина, о которой никто в Предмостье даже и не догадывался, заключалась в том, что Джиллет сам навлек на свою голову страшные беды и сам решил свою судьбу — а все оттого, что назвал себя родственником Рива Справедливого.

В общем, дело было так. Еще совсем юным Джиллет пал жертвой довольно глупой, но в высшей степени понятной страсти к молоденькой вдовушке Гюшетт. Незадолго до смерти Рудольф Гюшетт привез из чужих краев молодую жену и поселился с ней в своей усадьбе, ныне захваченной Кельвином Дивестулатой. Рудольф полагал, что вдали от пороков и соблазнов большого города его юной жене скорее удастся сохранить свою чистоту. Но увы, поселившись в Предмостье и вскоре окончательно убедившись, что жена его скромна и чиста по природе и чистота ее не нуждается в дополнительной защите, господин Гюшетт прожил совсем недолго. А местные молодые люди, разумеется, понятия не имели, сколь целомудренна юная вдовушка. Они знали только, что она иностранка, очень молода и хороша собой, а также — что она сильно горюет, потеряв любимого мужа. В общем, Джиллет был далеко не одинок, испытывая безумную страсть к молодой вдове. А сама вдова молила Господа, оберегавшего ее невинность, лишь об одном: чтобы бесконечные поклонники оставили ее в покое.