— Расслабьтесь, — сказал Тихонов. — Всего несколько секунд…
И в этот момент Лида посмотрела на меня — испуганным отчаянным взглядом, моля о помощи. Её руки напряглись, а пальцы вцепились в подлокотники, словно немая машина пустила электрические разряды во все нервы в её теле.
Я вздрогнул и чуть не вскочил на ноги.
Неожиданно Лида расслабилась, кисти её разжались и безвольно свесились с подлокотников, а открытые глаза — её пронзительные зелёные глаза, которые она так часто прятала от меня, отворачиваясь или склоняя голову — остекленели и уставились в одну точку.
— Вот и чудненько, — сказал Тихонов. — А страху-то было.
Я почувствовал ледяной озноб.
— Следующий, — сказал Тихонов и подошёл к последнему в первом ряду терминалу.
Я продолжал сидеть, повернувшись, и смотрел на Лиду, застывшую в кресле. Её лицо ничего не выражало, взгляд был пустым и мёртвым, а рот слегка приоткрылся, как будто в то самое последнее мгновение — перед тем, как пустота поглотила её — она пыталась что-то сказать мне, но не смогла, и слова эти теперь навсегда застыли у неё на губах.
Я даже не заметил, как ко мне подошёл Тихонов.
— Не желаете присоединиться? — спросил он.
— Что? — не понял я.
— Ваша очередь, — сказал Тихонов.
Я кивнул головой и откинулся на спинку кресла.
— Просто расслабьтесь, — повторил уже в пятый раз Тихонов и щёлкнул тумблером на терминале…
Свет.
Это невыносимое сияние сводило меня с ума. Я застонал и закрыл лицо руками. Мне хотелось только одного — спрятаться, спастись от безудержного света. Но спасения не было. Вокруг уже не существовало ничего, кроме света.
Я лежал на холодном металлическом полу рядом с кроватью.
Из стен исходило ровное свечение. Перед моими обожжёнными глазами плыли неровные цветные круги. Я почти ничего не видел. Казалось, мои тюремщики решили лишить меня зрения.
— Прекратите! — крикнул я. — Я ничего не вижу! Выключите! Выключите свет!
Откуда-то издалека, из самых стен, послышался глухой нарастающий рокот, который становился пронзительнее и выше с каждой секундой, пока не рассыпался в треске странных электрических помех. Можно было подумать, что кто-то пытается включить неисправную громкую связь.
— Свет! — крикнул я.
У потолка раздался надрывный звон, на секунду я даже услышал чей-то искажённый модулятором голос, но не смог разобрать ни слова.
Я перевернулся на живот и попытался встать, но лишь с трудом приподнялся на дрожащих руках. Сил больше не оставалось, руки мои безвольно согнулись, и я упал, уткнувшись лицом в металлический пол.
