— Ничего страшного, — сказал я. — Она застрахована.
— Ага, только как мы будем отсюда выбираться.
— Ну, ты хорошо подготовилась, — сказал я и коснулся её плеча.
Лида была одета уже совсем по-осеннему, хотя осень и началась лишь час назад — под ветровкой у неё был вязаный свитер с высоким воротником, а привычной узорчатой юбке она предпочла тёплые брюки.
— А ты дрожишь, как осиновый лист, — сказала Лида.
Мы стояли на утёсе, над ночной рекой, в которой, вздрагивая в волнующейся воде, отражались растущий месяц и звёзды — или планеты, или восходящие по орбите корабли — похожие на тающие в глубине песчинки. Лёгкий ветерок приносил запах воды, играясь с выбившейся из косы чёлкой на лбу Лиды, и она постоянно приглаживала её рукой.
— Здесь красиво, — повторила Лида, — и…
Она подняла с земли небольшой камешек — выточенную ветром гальку — и, размахнувшись, бросила его в воду. Лёгкий всплеск был похож на плач ночной реки.
— Спорим, я закину дальше? — сказал я.
— А я и не пыталась далеко бросить, — улыбнулась Лида.
— Хотела, чтобы он подпрыгнул на воде?
— Я не умею так, — насупилась Лида.
— Я тоже, — признался я.
Лида подняла ещё один камень.
— Забавно… — сказала она. — Если знаешь вес камня, угол падения, то можешь предсказать все волны, все круги на воде, которые он вызовет, ещё до того, как он упадёт.
— Логично, — сказал я.
— Всё дело в том… — сказала Лида, глядя на отражение луны в реке. — Иногда мне кажется, что мы и сами — лишь круги на воде.
Я удивлённо посмотрел на неё, и она чуть заметно улыбнулась. Мелодичный плеск волн напоминал размеренное ровное дыхание.
— Люди не так уж и предсказуемы, — сказал я.
— Я не об этом, — качнула головой Лида.
— А о чём?
— Неважно… — Она потёрла руками плечи. — Ну и завёз ты меня… Здесь какой километр?
— Километров семьдесят от институтского городка, — сказал я. — Примерно.
— Неплохо, — сказала Лида. — Это, конечно, интереснее, чем кафе, но… — Лида улыбнулась, — вообще-то я намекала на планетарий.
— А как же, Патрокл!
— Ах, да! Та фотография. Я уж и забыла о ней…
Порывистый ветер, перепутав в сумраке направления, подул откуда-то со стороны, из-за утёса, и Лида повернулась ко мне, обхватив себя руками.
— Патрокл, значит? — сказала она.
Её в глаза в темноте были совсем чёрными.
— Ну, — начал оправдываться я, — мне показалось, это будет…
— Символично, ага, — закончила за меня Лида и произнесла чуть тише: — Балбес.
— Что? — удивился я. — Почему?
Лида не ответила.
Я невольно прислушивался к глубоким вздохам волнующейся реки. Отблески звёзд в воде вздрагивали, и волны, которые поднимал ветер, напоминали причудливые искажения пространства — вроде тех, что создают в фантастических фильмах двигатели космических кораблей.
