Лошадиный череп издевательски затрясся.
— Так, значит? — сказал я.
Шар уже наполовину просел в квадратную лунку. Я несколько раз подбросил куб в руке, а затем неожиданно, с размаху, ударил им по шару.
Череп испуганно отпрянул к стене.
— Такое поведение недопустимо! — раздался скрипящий механический голос. — Агрессивное поведение будет…
Голос потонул в истошном звоне, от которого у меня заболели уши, но я не сдавался и снова ударил кубом по шару. Шар осел ещё глубже — и почти провалился внутрь контейнера.
— …недопустимо… — проскрипел искажённый голос и замолк.
Лошадиный череп теперь молча наблюдал за моими действиями, повиснув над дверью.
Я продолжал молотить кубом по шару, забивая его в квадратную прорезь всё глубже и глубже. Вскоре лишь верхняя часть шара — оббитая кровавая макушка — торчала из отверстия. Я набрал в грудь воздуха, размахнулся и — шар вдруг сам провалился в контейнер.
За моей спиной послышалось осторожное шипение. Лошадиный череп, поблёскивая глазом, медленно потянулся вперёд, к контейнеру.
— Спасибо, — послышался неожиданно чёткий и ровный голос. — А теперь вставьте последнюю фигуру в отверстие.
Я попробовал опустить оранжевый куб в ту же самую прорезь, куда только что провалился шар, однако куб неожиданно застрял — края отверстия погнулись и не давали ему провалиться. Я повернулся к лошадиному черепу.
— Ну, всё, хватит! — сказал я. — Мне это уже надело. Я… — Воздух с привкусом хлора обжигал мои лёгкие. — Дайте мне, наконец, воды!
Череп долго молчал, оценивающе просверливая меня своим электрическим взглядом, а потом с резким шипением взмыл вверх, к самому потолку.
Контейнер на кривой трубчатой конечности шатко задрожал и стал медленно подниматься в квадратную дыру со знакомым натужным гулом. На середине пути подъёмный кронштейн замер, сервоприводы надрывно взвыли, и вся эта странная конструкция принялась припадочно трястись, словно в любую секунду готова была разлететься на части. Однако уже спустя мгновение подъём возобновился.
К моим ногам упал пластиковый куб.
— Спасибо за сотрудничество, — безразлично сказал металлический голос, и лошадиный череп снова заснул — глаз его потух, и он утомлённо поник над дверью.
Я уставился на лежащий передо мной куб.
— Дайте мне воды, — сказал я, ни к кому не обращаясь. — И выключите этот чёртов свет!
Мне не ответили.
Я сел на четвереньки и осторожно коснулся пальцем куба — так, как будто это была противопехотная мина. Череп никак не отреагировал. Тогда я поднял куб и стал уже засовывать его в карман брюк, когда над моей головой задребезжал металлический голос:
