– О, – нехотя отметила Эдит, – это платье делает ваши волосы ярче.
Служанка принесла простой серебряный обруч, которым Мэг хотела закрепить волосы. На его внутренней стороне были выгравированы древние руны.
– Я бы приколола брошь к… – начала Эдит, но Мэг резко оборвала ее:
– Нет.
Мэг собрала волосы в один длинный водопад, ниспадавший по спине. В молчании она протянула руки за плащом, который закрепила на плечах двумя серебряными застежками. Одеяние струилось по полу волнистым серебряным шлейфом.
Легким движением Мэг накинула капюшон на голову, прикрыв волосы. Эдит надела обруч поверх капюшона и неодобрительно посмотрела на Мэг.
– Вы не затмите ту женщину, – изрекла она резко.
– Попридержи свой язык, – оборвала Старая Гвин, появляясь в дверях. – Ты не представляешь, что сегодня поставлено на карту.
Когда Мэг направилась к двери, серебристые блики заплясали по плащу и платью, а камни на поясе засияли всеми цветами радуги, но Старая Гвин видела только глаза Мэг. В серебристом облаке одежд они плыли, как два зеленых огня.
У старой Гвин перехватило дыхание. Она склонилась в немом почтении перед невестой Глендруидов. Сейчас в этой хрупкой девушке сосредоточились все надежды рода, древние, как само время.
Прежде чем Мэг успела заговорить, колокола в церкви зазвонили снова, призывая ее к началу свадебного торжества.
Или к войне.
Запах ладана и благовоний заполнил деревянную церковь. Натертые воском скамьи тускло блестели. Множество массивных свечей по стенам разгоняли тьму. Их пламя отражалось в драгоценностях, в изобилии осыпавших одежды гостей.
Шотландские таны, саксонские дворяне, норманнские аристократы и просто рыцари всех титулов и званий смешались в толпе, однако вели себя настороженно, как дикие звери, загнанные весенним наводнением на один остров.
Холодные серые глаза Доминика рассматривали собравшихся. Как он и ожидал, почти из-под каждого плаща выглядывала рукоятка меча. На многих сверкали драгоценные камни, свидетельствуя о том, что оружие было скорее церемониальным, чем боевым. Но некоторые мечи, как меч самого Доминика, отсвечивали блеском боевой стали, а не парадного серебра.
Несмотря на то что в церкви было довольно тесно, никто не встал рядом с Домиником, включая черноволосую женщину, чье длинное алое платье и роскошные украшения притягивали многочисленные взоры. Даже эта темноглазая искусительница не рискнула приблизиться к рыцарю. Сейчас он особенно походил на орла, хищного и безжалостного, это ощущалось в нем так же явственно, как ощущается жар, если поднести руку к горящей свече.
