Мэг казалось, что всего несколько минут назад она доверху наполнила чашу, вода подступала к самому краю и сверкала, как хрусталь. И вот вытекла почти наполовину.
– Еще не пора, – возразила Мэг. – Еще много воды, видишь?
– Опять вы со своими штуковинами. – Эдит покачала головой. – Гораздо проще определять время по звону колоколов.
Словно подтверждая слова служанки, колокола зазвонили снова. Мэг склонила голову и прикоснулась к серебряному кресту на груди.
– Миледи?
Эдит выжидающе смотрела на Мэг. В руках у служанки блестело необычное серебряное платье, которое Старая Гвин извлекла на свет в тот день, когда король решил, что леди Маргарет из Блэкторна выйдет замуж за Доминика Ле Сабра. Оно было далеко не новым. Леди Анна выходила замуж в этом платье, и мать леди Анны тоже. Но время не оставило на нем своих следов, и платье сверкало, будто было соткано из лунного света.
Мэг посмотрела на платье. Отдавая его, Старая Гвин сказала: «Может быть, ты дашь жизнь сыну».
Мэг вспоминала обо всех, носивших его, – бесконечной цепочке женщин, в которой она была только звеном, – и думала, надеялась ли каждая новобрачная, что даст жизнь сыну Глендруидов.
«Великий Боже, даруй нам мир».
– Леди Маргарет, мы должна поторопиться.
Мэг неохотно оторвалась от созерцания падающей воды.
– Священник всегда опаздывает, – произнесла она рассеянно. – Он одевается дольше, чем иная невеста.
– Уж дольше, чем вы, это точно! У вас не остается на это и пяти минут!
– Доминик Ле Сабр женится на замке Блэкторн, а не на мне. Поэтому он сказал бы «да», даже если бы я пришла, одевшись в дерюгу и посыпав голову пеплом.
– Все равно вы должны быть красивее, чем норманны.
Мысли Мэг текли, как вода, падавшая из блеска серебряной чаши в темноту нижнего сосуда с той же неотвратимостью, с которой замок Блэкторн шел по пути войны.
– Что? – переспросила она.
– Чем красотка Мари Иерусалимская, – пробормотала Эдит, – так прозвали ее слуги. Мужчина не может оторвать от нее глаз, будь то норманн или шотландец.
– Если мужчины подобны воронам, которые любят все, что блестит, пусть довольствуются красотками Мари.
– Они псы, а не вороны, – проговорила Эдит резко. – Белозубые улыбки, подмигивания, свежее дыхание, вовремя приподнятая юбка… они преследуют ее, как псы сучку во время течки. И Дункан впереди всей своры.
По этой гневной тираде Мэг поняла, какую власть над Эдит имеют обольстительные глаза Дункана.
– Это к лучшему, – сказала Мэг, коснувшись руки Эдит. – Твой отец был благородного происхождения. И муж тоже. Ты заслуживаешь большего, чем быть любовницей Дункана.
