Зазвонивший телефон отвлек Энджел от ее мыслей.
Прозвучал лишь один звонок — Хок схватил трубку еще до того, как она успела бросить взгляд на параллельный аппарат в своей мастерской.
Энджел посмотрела на часы. Полдесятого. Для Лондона поздновато. Звонок был, вероятно, от одного из партнеров Хока в США. Кроме того, Хок каждый день обязательно звонил в Японию и вел долгие переговоры, после чего бывал раздраженным и беспокойным, словно его заперли в клетке.
Она должна положить этому конец! Сегодня они отправятся на рыбалку, даже если ей придется схватить Хока в охапку и донести до лодки.
Однако сначала ей надо разобраться со своими делами. Энджел посмотрела на ящик со стеклом, который успела разобрать лишь наполовину.
«Стекло может подождать, а миссис Карей нет».
Энджел подхватила сумочку и быстро вышла в коридор. По пути она остановилась и заглянула в комнату Хока.
Как она и думала, он держал в руках телефонную трубку, сидя в кресле, откинувшись на спинку. На его лице отчетливо проступили напряжение и усталость. Прикрыв глаза, он молча слушал собеседника.
Энджел легонько постучала. Хок обернулся:
— Проходи. Проклятый секретарь потерял бумаги, и сейчас они там ищут их.
— Можно мне на минуту взять ключи от твоей машины?
Хок бросил на нее удивленный взгляд и полез в карман за ключами. При этом движении обрисовался каждый изгиб его фигуры.
Энджел зажмурилась. Перед ее лицом зазвенели ключи.
— Спасибо, — хрипло проговорила она, открывая глаза. — Твоя машина блокирует мой автомобиль. Я принесу ключи, как только разверну ее.
— Не беспокойся попусту, просто возьми мою машину.
— Что? — переспросила Энджел, которая в своем оцепенении просто не расслышала его слов.
Хок расстегнул рубашку. Загорелая сильная грудь его, покрытая черной порослью волос, привлекла внимание Энджел как женщины и как художника. Она едва удержалась от искушения схватить краски и начать рисовать или склониться к нему и запустить пальцы в эти мелкие колечки.
— Возьми мою машину, — терпеливо повторил Хок. — В ближайшее время она мне не понадобится.
Он окинул взглядом ее лицо, задержавшись на влажных, слегка приоткрытых губах. Теплая волна пробежала по его телу.
Энджел стояла так близко, что, не прикладывая особых усилий, он мог усадить ее между своих ног, прижать к себе и утолить свою боль — боль желания, которое возникало всякий раз, когда Энджел оказывалась рядом.
«Проклятие, — с досадой подумал Хок, — я возбуждаюсь при одной мысли о ее мягких губах и грустных глазах».
