— Приласкай меня, — попросил он, — ты на меня хорошо действуешь. Вы оба на меня хорошо действуете, а то до вашего прихода я уже стал было жалеть себя.
Раздражение Энджел моментально исчезло. Она гладила Дерри по голове, снимая напряжение его мышц, и все это время чувствовала на себе загадочный взгляд Хока.
Дерри закрыл глаза и глубоко вздохнул, расслабляясь под ее прикосновениями.
— Твои руки такие же, как ты, Энджи. Добрые, щедрые, спокойные. Ты поможешь мне?
— Конечно.
— Ты уверена? Я знаю, как ты занята.
— Сейчас лето, — тихо сказала Энд-жел, — а все мои занятия летом — это впитывать солнечный свет и краски природы вокруг.
Дерри открыл глаза.
— Спасибо. — Голос был тягучим и хриплым. Обезболивающее явно начало действовать. Дерри перевел взгляд на Хока.
— Когда ты хочешь… совершить свое великое путешествие?
На мгновение Хок даже пожалел Энджел, пойманную в сети этим очаровательным парнем, но затем на губах его появилось некое подобие улыбки. Очарование Дерри было неподдельным, он излучал его, как солнце излучает тепло, и оно привлекало к нему людей. Хок никогда не видел, чтобы Дерри солгал или обманул кого-то. Обаяние Дерри было столь же естественным, сколь естественны десять пальцев на руках и ногах. Женщины с их лживостью еще не успели испортить Дерри, и он, Хок, постарается, чтобы этого и впредь не случилось.
— Я не спешу, — сказал Хок. — Пока Энджел не уверится, что ты в состоянии сам о себе позаботиться, она не сможет с легким сердцем отвлечься на эту работу.
Энджел резко подняла голову:
— О чем вы говорите?
Дерри взглянул на нее и наморщил лоб, пытаясь собраться с мыслями.
— Надо… показать Хоку, — удалось наконец ему выговорить. — Я… не смогу…
Энджел перевела взгляд на Хока.
— Ты понимаешь, о чем он говорит? — удивленно и немного взволнованно спросила она.
Слова Энджел то появлялись, то исчезали на границе затуманенного лекарством сознания Дерри. Он хотел дать ей понять, насколько важно помочь Хоку, но язык не слушался его.
Дерри осознал вдруг, каким беспомощным сделало его лекарство, и в панике попытался преодолеть его действие.
— Энджи!
Энджел почувствовала, как напряглись его мышцы. И тут же вспомнила свое собственное ощущение беспомощности три года назад в больнице. Уколы снотворного погружали ее во мрак, лишали даже возможности кричать.
Закованная в барбитуратовые цепи, она кричала тогда только во сне.
— Не сопротивляйся, — как можно тверже проговорила Энджел. — Ты слышишь меня, Дерри? Не сопротивляйся. Пусть все идет своим чередом. Все в порядке.
