Суперинтенданту ничего не оставалось, как признать поражение.
— Ну что ж, доктор, в таком случае мы вынуждены допрос отложить.
Глен кивнул:
— Именно так, мой дорогой. А теперь я прошу вас выйти, чтобы я мог осмотреть пациентку.
Я поспешил вниз по лестнице, не желая сталкиваться с полицейскими. Затем свернул в библиотеку. А там сидящий в кресле у камина Сирил Уотерхаус с газетой «Таймс» в руке вопросительно посмотрел на меня.
— Вы хотели меня видеть, мистер Сьюэлл?
5
Честно говоря, трудно сказать человеку в лицо, даже если он вам неприятен, что общаться с ним вам хочется меньше всего.
— Вообще-то, — ответил я, замявшись, — я зашел сюда просто так, подождать, пока освободится Анджела.
— О, Анджела, да, она занята. С полицейскими.
— Их только что выпроводил доктор Брум, — сообщил я не без злорадства.
Сирил слегка покраснел.
— Вы, я вижу, принимаете слишком близко к сердцу дела вдовы моего брата.
— Естественно. Мы были очень дружны с семьей вашего брата, с ним и его женой. — Затем я не удержался и добавил: — И мысль, что она могла его отравить, нам кажется абсурдной.
— Я не удивляюсь, — спокойно ответил Сирил.
— А то, что вы для подтверждения своих вздорных подозрений взялись перехватывать ее письма и вскрывать, так это вообще хамство.
Представляете, Уотерхаус даже не рассердился. Я не встречал человека, который бы умел так держать себя в руках.
— Вы резки, мистер Сьюэлл, и я вас понимаю, — произнес он на удивление мягко.
— Иногда прямота помогает разрядить атмосферу.
— Думаю, вы правы. В таком случае отвечу вам столь же прямо. Я подозревал вдову моего брата в том, что она его отравила, и продолжаю подозревать. И любые меры, которые могут доказать ее вину или оправдать, считаю приемлемыми. Своих убеждений я не скрывал ни от Анджелы, ни от полицейских.
— Вы их сформировали сразу же, как только узнали о смерти брата?
Странно, но я тоже успокоился, и мы сейчас говорили так, как будто обсуждали погоду.
Уотерхаус поразмышлял.
— Не совсем так. Однако как только я ознакомился с обстоятельствами его смерти, моментально возникло подозрение, которое постепенно перешло в убеждение. Я не успокоюсь, пока его не докажу или опровергну. Это меня оправдывает.
— То есть вы убеждены, что вашего брата убили?
— Убежден.
— И это дело рук Анджелы?
— Если откровенно, я не сильно верю в ее непричастность.
Я почувствовал, что спокойствие меня покидает.
— Только потому, что у нее, по вашему мнению, был мотив?
— А разве этого не достаточно? А кроме того, вы помните, я упоминал флакончик с лекарством? Его до сих пор не нашли. Анализ содержимого этого флакончика многое бы прояснил.
