— Как вы добры, мадемуазель!
Глаза его, однако говорили:
— Как вы прелестны!
Тот день, когда Элен оставила отцовский дом, чтобы обрести семейный очаг в замке Нуармон, был для нее полон радости, смешанной с печалью, ибо она сама к тому времени осталась круглой сиротой.
Старый замок был торжественно разукрашен для приема новой хозяйки.
Элен буквально боготворила своего мужа; стоило тому нахмуриться, как она начинала дрожать от страха. Каждое его желание было законом для молодой жены, которая с каждым днем все больше и больше убеждала себя в том, что именно такая любовь и является истинной и единственно возможной.
Затем в замок приехал Октав. Октав был столько же похож на своего брата, сколько веселье юности походит на суровость перенесшего жизненные бури немолодого человека.
Будучи ровесником Элен, Октав красотою нисколько не уступал Жоржу.
Никогда не знав ни отца, ни матери, он не испытывал сожаления о прошлом. Избрав для себя самую легкую дорогу в жизни, Октав предоставил брату идти тернистым путем.
Во сне Элен соединила имена Жоржа и Октава.
Что же осталось от всех, кого любила Элен? Отец ее умер, Жорж тоже был мертв, а за голову Октава была назначена награда. Сама она смутно предчувствовала какую-то опасность, грозившую ей и ребенку, которого она носила под сердцем.
Неожиданно сон ее, до сих пор тихий и мирный, сменился нервным подергиванием и глухими стонами.
Дверь в спальню бесшумно отворилась.
Вздрогнув от испуга, графиня села в постели и чуть слышным от волнения голосом спросила:
— Кто там?
— Это я, сударыня, — отозвалась своим нежным голоском Роза.
Вздохнув с облегчением, Элен вновь откинулась на белоснежную подушку.
— Ах, это ты, Роза, — произнесла она, — подойди ко мне, милое дитя. Сама не знаю почему, но мне как-то жутко оставаться одной в этой мрачной комнате. Садись сюда и не уходи больше.
— Но я не одна, — нерешительно заметила Роза.
— Не одна? — с этими словами Элен снова приподнялась и в ту же секунду радостно воскликнула:
— Октав?
Но молодой человек уже успел опуститься на колени у кровати, целуя протянутую ему тонкую белую руку.
С минуту оба они хранили молчание, затем Элен тихо спросила:
— Октав, Октав, неужели это действительно ты?
— Да, да, Элен, это действительно я.
Осторожно высвободив руку, которую нежно продолжал сжимать молодой человек, Элен наконец осведомилась:
— Почему ты снова здесь?
— Почему я снова здесь, Элен? Да потому что нам надо исполнить последнюю волю умирающего, потому что скоро должен родиться ребенок, которому я заменю отца!
