Шампион придвинулся к лампе, чтобы прочесть документы, и Матифо, глядя на него, подумал:
— Какой дурак! Он ведь даже не подозревает, что в нужный момент я обведу его вокруг пальца. Подписывай, старина! Таскай для меня каштаны из огня, но не надейся, что они достанутся тебе. На этом деле я заработаю миллион!
Туанон в этот миг не думал ни о чем. В глазах его не отражалось ничего, кроме жадности, а губы сами собой продолжали тихонько шептать:
— Миллион двести пятьдесят тысяч франков!
Теперь войдем в комнату, выходящую окнами в сад. Все окна обширного помещения, кроме одного, закрыты плотными шторами из дамаста; полог над кроватью сделан из того же материала.
В кровати лежит женщина, светловолосая головка которой покоится на подушке с кружевной отделкой.
Она спит и, видимо, видит какой-то приятный сон, ибо с ее улыбающихся губ одно за другим срываются два имени: Жорж и Октав. Эти имена, объединенные во сне, доказывают ее чистоту и невинность.
Говорит она, без всякого сомнения, с усопшим другом и говорит о том, кому грозит сейчас смертельная опасность, но по-видимому, надежда не оставляет ее, ибо губы молодой женщины продолжают улыбаться.
Да, на пунцовых губках графини Элен де Ранкон играет нежная легкая улыбка. Не станем же тревожить ее мирный сон, ибо давно уже глаза ее не знали ничего, кроме слез.
Но когда-то все было иначе!
С тех пор прошло только пять лет, но как долог кажется этот срок Элен.
Когда-то она, резвое шаловливое дитя, беспечно играла в отцовском доме, но даже слепая любовь отца не смогла испортить характера этого доброго и милого ребенка. Хотя окружающие наперебой старались исполнить любой ее каприз и предугадать каждое желание, но сердце маленькой Элен оставалось по-прежнему чистым и открытым добру.
Рабочие на фабрике отца просто обожали ее, даже самые бедные и несчастные из них с удовольствием смотрели на дочь хозяина, любуясь ее красотой и грацией.
Шли годы. Однажды на фабрику приехал красивый молодой человек. Едва достигнув двадцатипятилетнего возраста, он уже обладал серьезностью и рассудительностью гораздо более зрелого человека.
Вечером, сидя за столом, Элен поняла из разговора отца с их гостем, что тот прибыл для изучения производства на фабрике господина Ромье.
Юности свойственно любопытство и Элен невольно задалась вопросом, почему этот молодой человек столь серьезен и печален. В его присутствии она испытывала невольную робость, хотя бессознательно тянулась всем сердцем к графу Жоржу де Ранкону.
