– Извини, – тихо сказала Кэт. – Далеко не всех так чарует образ свободы и игра света и тени.
Трэвис по-прежнему молчал. “Но я же едва знаю ее. Почему же меня так волнует эта очередная лживая охотница за золотом?”
Кэт слегка улыбнулась, пытаясь разгадать выражение его лица.
– Но вообще-то я не сумасшедшая. Такое со мной случается не часто, я просто никогда не видела такой совершенной красоты.
Выражение глаз Трэвиса напоминало глубокие сумерки – в них были тайна, темнота и еще что-то мрачное, чему она не знала названия.
– Трэвис? – прошептала Кэт.
Он крепко, до боли сжал ее руку.
– Какую игру ты придумала? – резко спросил он. Ничего не понимающая Кэт заметила, что от него нисходит такой же холод, как от ветра, поднимающегося со стороны потемневшего моря. Надежное мужское тепло исчезло, словно его никогда и не было. И тут Кэт почувствовала страшную усталость. Она едва стояла на ногах. “Нет, – подумала она. – Я не могу сейчас уставать, пока не могу. Осталось потерпеть еще четыре, месяца”.
В январе Кэт наконец позволит себе заползти в кровать и, натянув одеяло, проспит целый год. А до этого она должна делать то, что делает. Одна работа сменялась другой, более тяжелой. Ей придется вытерпеть это, ибо выбора нет. На долю Кэт однажды уже выпали мучительные испытания. Теперь надо работать до седьмого пота, чтобы снова не попасть в беду.
В этот раз Кэт могла рассчитывать только на себя.
– Я не играю ни в какую игру, – возразила она, – и слишком устала для игр. Я просто увидела нечто невероятное, и мне захотелось с кем-нибудь этим поделиться. Вот и все.
Трэвис не сказал ни слова.
Кэт вдруг поняла, что его лицо выражает презрение.
– Я ошиблась. – Она попыталась отойти от него. Но большая мужская рука удержала ее.
– Назови мою фамилию, – потребовал Трэвис.
– Я не знаю ее.
– Догадайся.
– Я уже сказала, что слишком устала для игр. – Кэт снова дернула руку, но Трэвис сжимал ее железной хваткой. Она, прищурившись, посмотрела на него.
– Смит? – предположила Кэт. – Нет? Может, Джонсон? Или Джонс? – Затем резко рванула свою руку, но Трэвис не выпустил ее.
– Смит, Джонсон и Джонс – три самые распространенные фамилии в англоязычных семьях, – заявила она. – Если я ошиблась, то гадать дальше бесполезно.
Трэвис заметил ее злость. Он и сам испытывал что-то похожее на ярость животного, которое жаждет воды, а когда наконец находит ее, обнаруживает, что она отравлена.
Кэт снова задрожала. Вечернее тепло уже растаяло в ночи так же, как и краски дня.
