- Когда будешь хвастаться, не забудь упомянуть как неуклюжий друг прятался за камнями. – Памир равнодушно прикрыл глаза.
- Да ты что, я не стану принижать твои заслуги! Ты двоих убил, пока я с одним еле…
- Энир, я серьёзно! – Твёрдо повторил Лог. – Не забывай, что ты путешествуешь с Памиром, а не Пумой. И не упомяни по глупости, о цели путешествия. Для всех мы ищем сбежавшую жрицу.
- Но… если сказать, что ты не дрался, то куда делись остальные? Убежали? Никто не поверит, если я заявлю, что прирезал троих.
- А разве на нас напали трое? Я из-за камня разглядел только одного.
- Как ты так можешь?! – Всплеснул руками Эниер. – Специально принижаешь свои умения, позволяешь другим насмехаться над собой.
- Не важно, что другие обо мне думают. Моя сущность от этого не изменится. – Памир вновь принялся разглядывать свой меч. – Спасибо отцу, что смог мне это объяснить. К сожалению его мудрость я усваивал только после очередного горького опыта.
- Тебе не кажется, что украшать лезвие оружия, которым пользуется и Памир и Пума слишком неосторожно?
- Это не украшение. – Лог провёл пальцами по острию. – Я делаю такую гравировку на всех своих мечах. В руках Пумы оружие мелькает слишком быстро, чтобы заметить её. Да и свидетелей мало в живых остаётся. Ты встречался со мной дважды, но увидел гравировку, только когда я специально показал.
- Трижды. – Поправил Эниер.
- В первый раз я не обнажал меча. – Напомнил Лог.
- Гравировка что-то означает?
Памир медленно кивнул.
- Что это за язык? – Эниер не отрываясь смотрел на выграненный символ.
- Это не язык. – Памир тяжело вздохнул. – Раса зорнины, тебе о чём-нибудь говорит?
- Почти не о чём. – Признался Ринт. – Кажется мы с ними воевали.
- Эльсы уничтожили много безобидных рас. – Памир смотрел в одну точку не видящим взглядом. – Просто потому что они им что-то не дали. Просто потому что захотели…. Зорнины погибли несколько лет назад. Я был там…
Лог замолчал. Эниер ждал затаив дыхание, не решаясь торопить его. Когда Памир заговорил вновь его тихий голос звучал спокойно, но в глазах затаилась невыносимая горечь.
- Никто не признал в наёмнике в плаще четырнадцатилетнего подростка. Мои боевые навыки вызывал восхищение даже у бывалых воинов. Я считал себя просто наёмником и не собирался рассуждать над приказами. Я полагал, что они выше моего мнения. Мне не было дела, что это раса безобидна. Меня волновал только приказ… - убивать всех: и мужчин, и женщин, и детей. Я - всего лишь убийца.
