Кто не видел, как танцует пророчица Мириам, ничего хорошего в жизни не видел… Всю дорогу она подпрыгивала, ни секунды не передохнула. Пот с нее так и лил, парик сполз набок, а она — хоть бы что. Лупит в бубен, танцует и поет:
Пусть играет флейта,
Пусть труба поет,
Шорабор вернулся,
Шорабор идет.
Коль благи вы, праведники!
Коль рады вы, праведники!
Шорабор ступал серьезно и торжественно. Чеканил каждый шаг. Наверное, чувствовал, что он герой дня, что танцуют и поют ради него. Он все время поворачивал голову к своим женам, которые шли за ним, будто говорил им:
— Видите, какие почести мне воздают.
Коровы отвечали ему, кивая головами:
— Мы всегда знали, что ты не абы кто, — и от радости оставляли за собой пахучие лепешки.
Мы приблизились к воротам райского города.
— Что там сверкает, Писунчик, видишь?
Писунчик пригляделся:
— Я вижу, Шмуэл-Аба, это радуга. Ее повесили на городских воротах, наверное, в честь Шорабора.
— Будет настоящий парад, Писунчик.
Мы остановились перед воротами. Городской стражник ангел Симха-рыжий протрубил в рог: тру-ту-ту, тру-ту-ту-ту, Шорабор ту-у-ут…
Ворота отворились. Музыканты расступились. Вперед вышел праотец Авраам, старейший из праотцев, за ним толпились праведники.
В одной руке праотец Авраам нес пучок соломы, в другой горшок соли. Он подошел к Шорабору и протянул ему солому-соль. Шорабор понюхал солому, лизнул соль, и праотец Авраам начал речь:
— От имени всего еврейского рая и от имени райского города приветствую тебя, Шорабор…
Даже слепому было видно, что праотец Авраам нервничает, но он изо всех сил старался справиться с собой и продолжал:
— Хоть ты и доставил нам немало беспокойства своим побегом, мы не хотим тебя наказывать. Свое наказание ты получил у «них», и мы принимаем тебя с радостью. В честь тебя мы зажгли радуги над всем райским городом. Каждая радуга стоит целое состояние. Но мы не думали о деньгах, желая показать тебе, как ты нам дорог. Смотри же, Шорабор, впредь не выкидывай таких дурацких шуток. Веди себя прилично и, сколько суждено, живи-поживай. Ты ведь Шорабор, а не просто бык, и здесь тебе не земля, а рай.
От волнения праотец Авраам даже стихами заговорил. Он стал белым как мел. Его борода так задрожала, будто вот-вот оторвется и улетит. Он придержал ее правой рукой и, тяжело дыша, закончил:
— Приветствуем тебя, Шорабор, среди святых праведников!
Шорабор несколько раз покрутил хвостом в знак благодарности за великую честь, ему оказанную. Коровы, стоявшие за ним, просто зашлись от удовольствия.
