Это письмо всем очень понравилось. Судя по нему, с праведниками православного рая можно договориться.
— И кого же нам туда послать? — спросил праотец Авраам, поглаживая свою почтенную бороду.
Праведники стали совещаться. Судили-рядили, пока кто-то не назвал Писунчика. Он ангелочек толковый, понимает, что к чему.
— А вторым, — сказал один из них, — вторым, я думаю, вторым хорошо было бы…
— Скажи уж, наконец, не тяни! Заладил одно: «вторым», «вторым», а имя не называет, — проворчал другой.
— Думаю, вторым должен быть друг Писунчика, Шмуэл-Аба. Они любят друг друга, как братья, и ему, Шмуэл-Абе, тоже пальца в рот не клади.
Короче говоря, было решено, что я и мой друг Писунчик должны лететь в православный рай ухаживать за Шорабором. Нам было велено слетать к Зейдлу — райскому фотографу, чтобы он нас сфотографировал на паспорта.
Радостные, мы отправились к Зейдлу, райскому фотографу. Ангел Зейдл нам тоже очень обрадовался. Каждого ущипнул за щечку:
— Хорошо, что вы прилетели, ребята. Я прочитаю вам свой новый пуримшпил.
У Зейдла — райского фотографа, ангела с длинными волосами и очками на носу[90], есть одна слабость. Каждую неделю он пишет новый пуримшпил и кого поймает, тому читает.
Мы объяснили ему, что пришли фотографироваться. Сейчас у нас нет времени, потому что нас посылают аж в православный рай. Когда мы, даст Бог, вернемся, он сможет нам читать, сколько захочет…
Ангел Зейдл погрустнел. Ему очень хотелось прочесть нам свой пуримшпил. Но ничего не поделаешь, придется отложить чтение до нашего возвращения.
— К тому времени, — пообещал он нам, — у меня будет шесть новых пуримшпилов. Не забудьте заглянуть ко мне, ребята. Получите удовольствие.
Он сфотографировал нас и сразу же напечатал фотографии. Мы полетели в райскую полицию, где нам выдали паспорта.
С паспортами в руках мы полетели к родителям Писунчика прощаться. Мама Писунчика утирала фартуком глаза:
— Береги себя, Писунчик, не простудись, не дай Бог, в дороге.
А папа Писунчика, портняжка Шлойме-Залмен, сделал нам строгое внушение:
— Не водиться с православными ангелами, слышите, что я говорю? Не есть свинину!..
Он нам всю голову продолбил своими «не», а закончил с дрожью в голосе:
— Помните, что вы еврейские ангелы и должны с честью нести это звание.
Мы обещали все, что ему хотелось. Мама Писунчика дала нам в дорогу несколько гречаных коржиков, и мы распрощались.
— Счастливо долететь и вернуться! — кричали нам вслед родители Писунчика.
