Кеша угрюмо вздохнул, оглядывая не успевшую оплыть крепкую, молодую грудь, округлость живота, линии плеч.
Неожиданно вспомнил девицу с заспанной рожей, в майке «Адидас», зло крутнул головой, шибанул со стола какую-то кружку.
— Таких блядей и смерть не хавает! — вслух произнес Кеша.
Кружка с грохотом докатилась до шкафа. Из-под него неожиданно выскочила здоровенная крыса, волоча за собой паскудный лысый и рыжий хвост, пробежала под носилками с умершей старухой, юркнула за стоявшие на полу пустые биксы, в угол.
Кеша тут же вспомнил, что месяц назад там пробивали дыру для водопроводной трубы, взамен старой, прогнившей и подтекающей. Оскалив зубы, крутнулся на одной ноге, поискал глазами, схватил со стола чугунную пепельницу, рванулся к углу. Дохромав, упал на колени, отшвырнул пустые биксы, плечом толкнул каталку, заглядывая в дыру. Торжествующе засмеялся — из дыры торчал мерзкий крысиный хвост, дрожал кончиком.
Как видно, дыра оказалась узковатой, забитой осколками кафеля и остатками кирпича с землей, крыса давно не ходила этим лазом, забыла, потому и застряла.
Он схватил двумя пальцами хвост, сильно потянул. Крыса заверещала. Кеша чувствовал, как она скребет когтями, упирается. Тянул сильно и ровно, постепенно вытаскивая животное из спасительной дыры, изготавливая правую руку с пепельницей для смертельного удара. Одновременно он пытался встать, упирая больную, высохшую ногу в стену, распрямляя здоровую. Положение было крайне неудобным, он запыхался, но держал хвост прочно.
Извлеченная из дыры крыса резко изогнулась — он увидел, как оскалилась мерзкая зубастая пасть, от испуга дернулся, выпрямился, забыв о ноге. Усохшая подпорка тут же надломилась, уехала в сторону. Пытаясь сохранить равновесие, он взмахнул руками, выпустив крысу и пепельницу, извернулся, падая. Прямо перед глазами мелькнул угол металлического стола, крытого толстым стеклом. Угол несся на него. Раздался звон, в голове вспыхнуло, словно зажегся огромный, невероятной силы прожектор, и тут же все погасло.
… ОН ВВИНЧИВАЛСЯ В СВЕРКАЮЩИЙ ЦВЕТНОЙ КОЛОДЕЦ… СТРАННАЯ ЛЕГКОСТЬ ТОМИЛА ДУШУ ЕГО, ПОЧТИ ВОСТОРГ… НА ВОЛНАХ ЭТОЙ ЛЕГКОСТИ НЕССЯ ОН К РАСШИРЯЮЩЕМУСЯ КОНЦУ ЭТОГО КОЛОДЦА, И НЕ БЫЛО НИ РУК, НИ i НОГ, ТОЛЬКО ПРОНЗИТЕЛЬНАЯ ПУСТОТА НАПОЛНЯЛА СУЩЕСТВО ЕГО БЛАЖЕНСТВОМ И СТРАХОМ…
… И ИЗ НЕСТЕРПИМОГО СВЕТА ВЫПЛЫВАЛО ЛИЦО КРАСОТЫ УЖАСАЮЩЕЙ И НЕВЫРАЗИМОЙ ОДНОВРЕМЕННО, МАНЯЩЕЙ, НЕВЕДОМОЙ, МУЧИТЕЛЬНОЙ И ПРИТЯГИВАЮЩЕЙ…
НЕ БЫЛО У НЕГО ГЛАЗ, НО ОН ЯСНО ОЩУЩАЛ, КАК СЛЕЗЫ ТЕКУТ ПО НЕСУЩЕСТВУЮЩИМ ЩЕКАМ… И ТАК ПРОТЯЖНА, ТАК СЛАДКА И ГИБЕЛЬНО-ЖЕЛАННА БЫЛА ЭТА МУКА, ЧТО ОН ВЕСЬ УСТРЕМИЛСЯ ВПЕРЕД, НА СВЕТ, ИЗГИБАЯ НЕЧТО, ЧТО КОГДА-ТО СЛУЖИЛО ЕМУ ТЕЛОМ…
