— Зачем столько свечек? Экономить надо.
— Я огонь люблю, — объясняла Астра.
Они сидели рядышком и зачарованно смотрели на язычки пламени. На бревенчатых стенах дрожали тени. За покрытыми инеем стеклами проступала синяя ночь, стенал ветер, глухо шумел вековой лес.
Катя ставила на печку железный чайник, насыпала в чашки заварку. Ее жизнь была проста, незамысловата: работа в магазине, дом, летом — огород.
— Без огорода не выживешь, — говорила она. — Чем кроликов кормить, козу, кур? Продукты страсть какие дорогущие. Бабка совсем плоха стала, слегла, а лекарства нынче кусаются. В аптеку зайдешь — ползарплаты оставишь.
Астра терпеливо выслушивала, не возражала, но и не поддакивала. Каждый живет как может, как умеет. Нытье Катерины, здоровой, цветущей девицы на выданье, вызывало у нее недоумение. Со своей стороны, та не понимала Астру. Зачем она притащилась из сказочно прекрасного города, где как сыр в масле каталась, в сибирскую глухомань? Что за блажь ее одолела? Папаше деньги девать некуда, а дочка живет в развалюхе, печку дровами топит, стирает в корыте. Богатство людей портит!
— У тебя родители жадные, да? — спросила-таки сестра. И сама же ответила: — Сразу видать, скупердяи! Они тебя в ссылку отправили, как революционерку. Чтобы ты образумилась. Чем ты их допекла?
— Ничем, — сказала Астра и подумала, что это не так.
Ох и допекла она отца с матерью, до самых печенок достала. Но они ее не отсылали, сама уехала.
— Значит, самодуры они! — рубанула Катя. — Изверги! У нас тоже таких хватает. Мой папаша хоть и пьющий, и погулять не промах, но добряк редкий. Когда деньги есть, он для меня не жалеет. В прошлом году сережки золотые купил, с камешками, и на продукты оставил. Почти на два месяца хватило.
Отец Кати приходился Астре дядей по матери, он был геологом и проводил жизнь на колесах, в палаточных лагерях и экспедициях. Заработанные деньги тут же спускал на водку и многочисленных жен с детьми. Астра видела его один раз, когда он приезжал в Москву и зашел навестить столичную родню.
Собственно, не вздумай Катерина написать Ельцовым письмо, они бы не узнали о ее существовании.
Приезд Астры оказался для нее полнейшей неожиданностью. Но Катя обрадовалась. Когда гостья наотрез отказалась жить у них в доме, она даже всплакнула от обиды. Брезгует москвичка, небось грязи боится.
— У нас чисто, — уговаривала приезжую родственницу Катина мама. — Бедно, правда, так и у других не лучше. Я и поесть сготовлю, и постираю. Мы белье полоскать на речку ходим, с непривычки-то несподручно тебе будет.
