Адыгей криво ухмыльнулся.
— Не переживай, это я не перед твоей смертью все тебе разжевываю. Язык у тебя на привязи, не расскажешь… — и замолчал, безразлично глядя не собеседника.
«Сволочь! — всколыхнулось в голове молодого «волка», — снова на Эльвирию намекает!.. Но откуда узнал, откуда?!»
— Видят боги, ничего я твоей зазнобе не сделаю, не кровожадный я, — отмахнулся Рус, словно услышав эти мысли, — я же по делу к тебе.
— Это я давно понял, Каган, — переживание за женщину добавило ему смелости.
— Адыгей, я уже говорил, что меня зовут Рус и больше никак, — выделил последнее слово, — я «обрубил» и тебе советую. Да-да, не удивляйся, — если честно, бывший земной «браток» не настраивался на длинную беседу.
Читая память Адыгея, Рус поразился сильному светлому чувству. И он страдал и она. Давно бы мог ускорить смерть её мужа, а не делал этого. Из-за банальной веры, что так счастье не обретешь — Боги и Предки, возможно, и закроют глаза, но сам-то не забудешь. Такая странная совесть, направленная только на один образ. А крови на руках носил достаточно. Правда, все — воины, стражники или «волки». «Кодекса чести» он не знал, так само собой выходило… как раз из-за того пресловутого кодекса, который забился в глубины разума, о котором сам «степной волк» даже не подозревал. Этим он напомнил Русу полузабытого Вовчика. Но тому, на Земле, было несравнимо легче: он с детства впитал и осознавал, что женщин и детей надо беречь, а здесь, увы, такого воспитания не водилось.
— Предлагаю тебе разводить купцов в столице, — чуть не сказал «лохов» и поправился еще больше, — то есть покупать у одних и продавать другим.
— Перекупщиком что ли?
— Примерно. Только продавать несуществующие товары и полностью открыто. Никаких грабежей и разбоев. Следящие тебе кланяться станут.
— Как это? За поддельные амулеты не станут, а очень наоборот…
— Какие амулеты, о чем ты?! Плывет, допустим, галера с железом, ты её покупаешь, не видя, и продаешь дороже. А может, то железо еще в руде лежит. Потом объясню, — отмахнулся от удивленного Адыгея, — Да! Если посоветуешь еще какого-нибудь перекупщика в Эолгул позвать — я готов, — явный намек на мужа Эльвирии — горячо любимой «волком» женщины. — Теперь главное.
Снова на задворках сознания мелькнуло: «Откуда?..», — но Адыгей откинул бесполезную мысль и внимал Русу. Давно боялся, что род его занятий откроется благовоспитанной фракийке, архейке Эльвирии и тогда… лучше не загадывать.
