Кальпурнии нравилась эта книжная атмосфера. Двое из рода Кальпурниев, за пять поколений до нее, были генералами Арбитрес в пограничных системах сегментума Ультима. Она читала их дневники, и ей запомнилась фраза одного из них, что сила без понимания не более полезна для закона, чем понимание без поддержки силы. Наверное, в любых иных обстоятельствах она бы сочла пребывание на Трайлане отличным и вдохновляющим отдыхом. Но не теперь, когда ее донимали непрошеные гости, в то время как у нее и так было полно забот с прошеными.
– Арбитр-сеньорис Кальпурния, я уверяю вас, что полностью понимаю, что нахожусь на суверенной территории Адептус Арбитрес, – генетор-магос Санджа говорил осторожным и официальным тоном. – Но, арбитр, вы должны понимать, что я просто не имею права отбросить законы и традиции моего собственного ордена Адептус, которые не только установлены декретами Механикус, но и священны пред ликом Бога-Машины. Я должен действовать согласно им. Не может быть иного способа.
– Но, со всем уважением, я вынуждена повторить свой вопрос, магос. Могу ли я узнать, что конкретно требуется для ваших ритуалов? Если ваши законы против того, чтобы кто-то, не принадлежащий к Культу Машины, смотрел на… – она собиралась сказать «ваше оборудование», но знала, что некоторые Механикус считают унизительным применение этого термина к своим священным устройствам, – …на жилища ваших машинных духов, тогда у нас нет никакого конфликта. Можно поставить экран, или повесить занавес, или просто завязать глаза всем не-Механикус, которые будут в комнате, пока там находятся машины. Я позволю любому из ваших сервиторов это сделать. Я войду в комнату и дам себе первой завязать глаза…
– Дело не в том, кто что видит, – ответил Санджа. Насколько Кальпурния могла сказать, он был одет точно так же, как в тот раз, когда она впервые встретила его на ступенях его собственного храма в Августеуме. На фоне темного и аскетичного помещения суда он выглядел ярким цветовым пятном. На нем было алое кимоно Механикус, на голове – капюшон и покрывало, так что виднелись только ярко-голубые глаза и крючковатый нос, с шеи свисала эмблема в виде черепа-шестеренки, выполненная из черной стали и алмазов, красно-белый пояс украшал спиральный знак генетора из крошечных самоцветов. За ним стоял один из младших аколитов, также в алом одеянии, с полностью скрывающим голову красным кольчужным капюшоном. Его руки бугрились от скрытой аугметики. Позади него, в свою очередь, плечо к плечу стояли четыре сервитора-карлика, напоминающие жирных пустоглазых детей, балансирующих на аугметических ногах с копытами и вывернутыми назад суставами, которые блестели при свете ламп. Люминанты Санджи, золоченые черепа видных Механикус, которые сопровождали его внутри святилища, здесь не присутствовали.
