Слепому ашугу с дочерью больше всего нравилось собирать слушателей у себя в сакле. Сельчане тоже зимние вечера любили коротать у очага ашуга Рустама. Там душераздирающие песни Зайнаб, виртуозная игра слепого музыканта на чунгуре воспринимались по-особому. В эти суровые годы войны чунгур слепого ашуга, песни Зайнаб растапливали застывшие сердца сельчан, музыка объединяла, придавала им силы бороться и трудиться.
Чунгур в руках слепого музыканта, животрепещущие песни Зайнаб в сердцах сельчан творили чудеса.
«Я хочу быть Солнцем, чтобы согревать тебя в стужу», — пел чунгур.
«А я хочу быть Луной, открывающей тебе просторы ночи», — вторила ему Зайнаб.
«Я хочу быть Млечным путем, прокладывающим тебе дорогу к суженому», — звенел чунгур.
«А я хочу быть живительной каплей воды, утоляющей твою жажду в степи», — упоительным голосом пела Зайнаб.
«Я хочу быть ветром, отгоняющим от тебя грозовые тучи», — раздирал душу чунгур.
«А я хочу быть слезой, умирающей на твоих щеках», — с придыханием вторила Зайнаб.
«Я хочу быть алой розой, распускающейся на твоих губах», — упоительно звенел чунгур.
В своих песнях слепой ашуг и его дочка клеймили позором тайных врагов, распространяющих слухи о скором разгроме Красной Армии войсками Гитлера, сеющих раздор, панику среди темной части населения. Они бичевали дезертиров, уклонистов, бандитов, которые темными ночами как оборотни бродили по глухим лесам, прятались в пещерах, грабили колхозные амбары с хлебом, нападали и убивали активистов села, вели антисоветскую пропаганду.
Мужчины в саклю слепого ашуга приходили ни сколько слушать его виртуозную игру на чунгуре, сколько слушать чарующие песни его дочери, любоваться ее неземной красотой. Саклю слепого музыканта облюбовали и многие женщины, девушки села. Только они приходили ни сколько слушать песни Зайнаб, а столько ревниво следить за очарованными Зайнаб их мужьями, сужеными. Они боялись, как бы эта искусительница не совратила их мужчин! Соперницы не могла не признать красоту Зайнаб, ее чарующий голос, ее явное превосходство над ними. За это они Зайнаб боялись и ненавидели. Все соперницы Зайнаб в один голос говорили, что она своей дьявольской красотой не только похожа на мать, но и во многом ее превзошла. Они характером, невозмутимостью, непокорностью пошла в мать. Они в ней видели ту же гордячку и задиру.
В селах округа Зайнаб у всех была на слуху: на годекане у мужчин, на роднике у женщин. Она не оставляла их в покое даже по ночам во сне: она снилась многим джигитам, с ней беспрерывно состязались ее соперницы. К ней безразличными оставались только самые бесстрастные мужчины и слепые женщины.
