Обстановка, сложившаяся в результате самоуправства фашистских властей и полного бесправия населения, практически исключила возможность точного учета жертв террора. Комиссия, разумеется, не смогла восстановить всю картину злодеяний, совершенных оккупантами, ей удалось составить только примерное представление об ущербе, нанесенном фашистами древнему русскому городу, о количестве жертв фашистского террора.
Жестоким режимом, террором гитлеровцы пытались запугать население, пресечь в самом зародыше всякую попытку выступления против оккупантов, сломить боевой дух сопротивления советских людей и сделать из них послушных рабов немецких баронов, князей, помещиков и капиталистов.
Но они просчитались. Псковичи никогда не склоняли головы перед врагом. Так произошло и на этот раз. Советские люди не испугались кровавого террора. Сотни и тысячи коммунистов, комсомольцев и беспартийных патриотов ушли в партизанские отряды, в глубокое подполье, чтобы вести беспощадную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками».
Зинаида Федоровна часто заглядывала в эту дневниковую запись, когда наплывали воспоминания о пережитом.
Она все еще намеревалась написать книгу «Вечевые республики».
Ранение, полученное Малоземовым в стычке с диверсантами, оказалось намного серьезнее, чем предполагали Виктор Павлович и врачи медсанбата. Пришлось раненого офицера направить в армейский госпиталь. Пока разбирались с его ранением — пуля задела надкостницу плечевой кости правой руки, на третий день госпитализации Виктор умудрился написать письмо Лиде.
Обостренное чувство того, что он из-за лечения может долго не встретиться с нею, заставило писать письмо больной рукой. Слава богу, пальцы кисти раненой руки слушались его команды. Он им приказывал, а они выводили буквы в слоги, слоги в слова, а слова возводили предложения. Сам процесс вязки слов ему нравился из-за желания наговорить как можно больше добрых, пахучих, обнадеживающих и ласковых слов той, которую полюбил. Пообщаться с ней через бумагу.
Это было первое письмо, начинающееся со смелого признания в любви, — в эгоизме вдвоем, желании верности и в попытке мужчины удовлетвориться одной-единственной женщиной. Самой для него красивой из всех, кого он встречал в жизни.
Он писал:
«Милая Лида!
Прошло всего трое суток, но как же я уже соскучился по твоим васильковым глазам. Были бы крылья, прилетел бы любой пташкой, сел бы на ветку против твоего окна и долго бы смотрел на тебя. Мне кажется, что нам с тобой будет хорошо идти по жизни. Скорее бы кончилась война. Немцев мы, ясно, добьем! Цена может еще быть большой. Не сегодня, так завтра Красная Армия выйдет к границе, очистив нашу страну от нацистской мрази. А там и Гитлеру капут! Как не ужасна война, все же она обнаруживает духовное величие человека, бросающего вызов своему сильнейшему наследственному врагу — смерти. Береги себя и пусть Бог хранит тебя!
