– Глутаминовая кислота, – ответил Сафиуллин, волнуясь: аминокислоты он раньше почти не использовал и не был уверен в чистоте образца, который он предоставил.
– Сейчас посмотрим. – Виктор Егорович подошёл к лабораторному столу и принялся проводить всевозможные качественные реакции.
– Прекрасно, Ерёмин, прекрасно! – заключил он, закончив. – Я даже удивлён, как это ты успел за двадцать минут. Хотя ты всегда удивлял меня на лабораторных работах. Я уже предвкушаю, каким будет ваш проект! Думаю, твоя глутаминовая кислота достойна присоединиться к серину Маркиной.
Поставив его ампулу рядом с Наташиной, учитель принялся ходить по классу, проверяя, как продвигается работа у других учеников.
Со звонком Сафиуллин и Наташа с улыбками на лицах отправились на урок культурологии.
Лилия Владимировна отчитала их за то, что они зашли в класс после неё, хотя звонка на урок ещё не было.
– Урок начинается с моим приходом! – с громким шипением выплюнула она, когда Сафиуллин с Наташей вместе сели за последнюю парту.
Но ни ворчание Лилии Владимировны, ни её жутко скучная лекция про живопись, ни то, что она выгнала их обоих из класса за «неоправданно счастливые улыбки», не смогло испортить им настроения в этот день.
Выйдя из школы, друзья отправились в пришкольный парк немного прогуляться перед возвращением в лабораторию. Всю дорогу до парка они всеми возможными словами поносили Лилию Владимировну и по очереди парадировали громкий свист и шипение, с которыми слова вылетают из её рта. Друзья долго смеялись, не в силах остановиться…
* * *
Был уже вечер. Сафиуллин и Наташа, сидя на скамейке, смеялись над очередной шуткой, когда к ним подошла девушка, в которой Сафиуллин не сразу узнал Юлю Егорову.
Зеленоглазая блондинка, которая когда-то показалась ему довольно милой, выглядела просто ужасно. Её красивые глаза были красными и опухшими, волосы похожи на спутанные провода и давно не мыты, лицо с самым печальным выражением, какое Сафиуллин когда-либо видел.
– Ром… можно тебя на секунду? – неуверенно произнесла она охрипшим голосом.
Сафиуллин удивлённо посмотрел на неё, потом взглянул на Наташу, ожидая её совета или кивка, но она только сочувственно глядела на Юлю.
– Да, конечно, – ответил Сафиуллин после небольшой заминки и поднялся со скамейки.
Юля и Сафиуллин отходили всё дальше от Наташи, сопровождаемые её взором. Когда они дошли до высокой, согнутой под тяжестью собственных ветвей берёзе, они остановились. Юля молчала, очевидно, собираясь с духом. Сафиуллин её не торопил.
